Приключения Гекльберри Финна (адаптированный пересказ)

Твен Марк

– В Гошен, сынок? Это не Гошен. Это Сент-Питерсберг. Гошен выше по реке.

– Тогда мне надо идти.

– Погоди минутку. Скажи-ка: если корова лежит, то как она поднимается с земли – передом или задом? Отвечай быстро, не раздумывая.

– Задом.

– А лошадь?

– Лошадь передом.

– С какой стороны дерево обрастает мхом?

– С северной.

– Если пятнадцать коров пасутся на косогоре, сколько из них смотрят в одну сторону?

– Все пятнадцать.

– Да, ты действительно жил в деревне. Я думала, может, ты опять хочешь

меня надуть. Так как тебя зовут?

– Джордж Питерс, сударыня.

– Ты не забывай этого, Джордж. А то еще, чего доброго, скажешь мне, что тебя зовут Александр или Майкл. Девочка у тебя получается плохо. Мужчин ты, пожалуй, сумеешь провести, но женщинам в этом ситцевом старье даже не показывайся.

– Почему?

– Ты держишь нитку неподвижно и насаживаешь на нее иголку, а надо наоборот, – улыбаясь, пояснила хозяйка. – Хочешь, чтобы тебя приняли за девочку, – усвой основы женского поведения. Когда швыряешь палкой в крысу, встань на цыпочки и занеси руку над головой, постарайся, чтобы это вышло как можно нескладней, и промахнись шагов на пять. Бросай, вытянув руку во всю длину, а не кистью и локтем, выставив левое плечо вперед, как делают все мальчишки. Запомни: когда девочке кидают что-нибудь на колени, она их расставляет, а не сдвигает вместе, как ты, когда ловил свинец.

Поблагодарив хозяйку за гостеприимство и добрые советы, я выбежал на улицу, вскочил в челнок, добрался до острова и пустился к пещере бегом. Джим лежал на земле и крепко спал. Пришлось довольно бесцеремонно растолкать его.

– Собирайся, Джим! Нельзя терять ни минуты! За нами погоня!

Мы потушили костер в пещере, похватали вещи, вывели плот из заводи и тихо поплыли вдоль берега, огибая нижний конец острова.

5. Спасение утопающих

Джим снял несколько верхних досок с плота и устроил на нем уютный шалаш, чтобы отсиживаться в жару и в дождь. Он даже сделал в шалаше пол, так что теперь одеяла и прочие пожитки не заливало водой, и укрепил на плоту короткую палку с развилиной, чтобы вешать на нее фонарь.

Мы плыли по ночам, удили рыбу, разговаривали и время от времени окунались в воду, чтобы разогнать сон. Так хорошо было двигаться по широкой реке и, лежа на спине, подолгу глядеть на звезды! Нам не хотелось громко разговаривать, да и смеялись мы редко.

Каждую ночь мы проплывали мимо городов. Некоторые из них стояли высоко на темных берегах – только и видна была блестящая гряда огней. На пятую ночь мы миновали Сент-Луис. У нас говорили, будто в Сент-Луисе живет двадцать, а то и тридцать тысяч человек, но я этому не верил, пока сам не увидел в два часа ночи огромное множество огней над городом. Каждый вечер, около десяти, я вылезал на берег у какой-нибудь деревушки и покупал центов на десять-пятнадцать муки и копченой грудинки. Иной раз я захватывал курицу, которой не сиделось на насесте, или забирался на кукурузное поле и брал арбуз, дыню, тыкву или молодую кукурузу. Время от времени нам удавалось подстрелить утку, и тогда мы пировали.

На

пятую ночь ниже Сент-Луиса нас захватила сильная гроза с громом, молнией и ливнем как из ведра. Мы забрались в шалаш и оттуда смотрели на темную реку, которую озаряли всполохи молний.

– Эй, Джим, погляди-ка! – воскликнул я. Впереди виднелся пароход, который разбился о скалу. Течением нас несло прямо на него. Ночь была такая глухая и непогожая, и все выглядело так таинственно, что мне, как и всякому мальчишке на моем месте, при виде разбитого парохода захотелось на него забраться и поглядеть, что там такое. Мы осторожно причалили с правого борта и привязали плот.

Палуба сильно накренилась. В темноте мы кое-как перебрались по уклону на левый борт, к капитанской рубке, а потом, осторожно нащупывая дорогу ногами и растопыривая руки, очутились перед открытой настежь дверью. Из глубины салона шел свет, и в ту же минуту мы услышали голоса.

– Мне что-то не по себе, – шепнул Джим. – Пойдем отсюда.

– Ладно, – сказал я и уже хотел было вернуться на плот, как вдруг услышал, что кто-то за стонал.

– Не троньте меня, ребята! Честное слово, я не донесу… – донеслось из салона.

– Врешь, Тернер! – громко ответил другой голос. – Ты подлый предатель!

К этому времени Джим уже добрался до плота, а я все не трогался с места, просто разрываясь от любопытства. Я знал, что Том Сойер ни за что не ушел бы теперь, и решил остаться на пароходе, прокрался к двери и осторожно заглянул в салон. На полу лежал человек, связанный по рукам и ногам, а над ним стояли двое. Первый держал в руке тусклый фонарь, а второй целился в голову связанного человека из револьвера.

– Эх, руки чешутся! – заметил второй. – Следовало бы пристрелить тебя, подлеца!

– Не надо, Билл, я не донесу, – ежась, повторял человек на полу.

– А ведь если бы мы его не осилили да не связали, он бы нас обоих убил, – заявил первый. – Теперь ты никому больше грозить не станешь, Тернер… Убери револьвер, Билл!

– И не подумаю, Джейк, – ответил Билл. – Я за то, чтоб его убить.

Джейк повесил фонарь на стенку, сделал Биллу знак идти за ним и пошел как раз туда, где я прятался в темноте. Я попятился назад, но не успел посторониться вовремя и, чтобы они на меня не наткнулись, залез в соседнюю каюту, на верхнюю койку. Джейк и Билл вошли следом за мной. Они стояли совсем рядом, ухватившись руками за край койки, и разговаривали. Билл повторял, что хочет убить Тернера.

– Погоди минутку, – остановил его Джейк. – Можно обделать это дело без лишнего шума.

– Как?

– Пошарим по каютам и заберем оставшиеся вещи, а потом – на берег, прятать товар. Там и подождем. Через два часа пароход развалится и затонет. Тернер пойдет ко дну, и никто не будет в этом виноват, кроме него самого.

– Правильно, Джейк. Так и поступим, – кивнул Билл.

Они ушли, а я вылез, весь в холодном поту, и пополз к носу. Там было темно, как в погребе, но едва я хриплым шепотом позвал Джима, как он охнул возле моего локтя.