Приключения гоблинёнка Друза
Шрифт:
К тому же, было бы нехорошо отправляться в путь, не известив об этом свою семью. Даже если они ничего не говорят и не понимают его страсти к открытиям большого мира, это не означает, что они не переживают за него.
Вернувшись в пещеру, гоблинёнок первым делом заявил семье, что по весне отправляется в в Одонату. Он уже привык к их удивлению и непониманию по любому поводу, касающемуся внешнего мира, но теперь ему пришлось удивляться самому.
– Ну, значит так тому и быть, – со смиренным кивком ответил ему папа.
– Значит, весной и пойдёшь, – вздохнула
Все остальные гоблины тоже приняли решение Друза без возмущений и возражений, и даже не закатывали глаз. Гоблинёнок, ожидавший, что ему придётся отстаивать своё желание посетить Одонату, был в совершенном недоумении. На деле же объяснение их реакции было совершенно простым.
С тех пор, как Друз притащил аж целую фею, гоблинское сообщество поняло, что его безумие то ли достигло максимума, то ли находится где-то рядом. Хотя подобного опыта у гоблинов не бывало, они каким-то образом сошлись на том, что последним шагом к этому станет желание Друза отправиться изучать внешний мир. К тому времени, когда он сообщил семье о своих планах, они уже были к этому готовы.
Более того, все в сообществе облегчённо вздохнули, узнав, что Друз даже определился со временем отбытия. Для них оно означало, что жизнь вернётся к своему абсолютному размеренному спокойствию, которое беспокойный отпрыск постоянно нарушал.
Гоблины даже пообещали помочь ему со сборами, когда подойдёт время. Это очень обрадовало Друза, и он преисполнился мечтаний о своём грядущем путешествии в Одонату.
Ни Друз, ни гоблины не заметили, как цель «посетить Одонату» постепенно превратилась в цель «поселиться в Одонате». Для Друза Одоната стала такой важной мечтой, что он успел мысленно породниться с ней. Да и гоблинское сообщество этому было вполне радо.
Гоблинёнок не расставался с компасом и картой, и даже клал их себе под подушку, когда укладывался спать. Чтобы не маяться понапрасну и не тратить времени даром, всё свободное время он изучал расположение указателей на ней. Гуляя по лесу, Друз теперь не только любовался преображающейся природой, но ещё и учился пользоваться рисунками на карте – той их частью, которая изображала знакомые ему окрестности. Первое время он немного путался в направлениях, но благодаря компасу и стрелке на карте потихоньку научился не сбиваться со своих маршрутов.
За это время он сумел разведать местность за дорогой и даже немного её протяжённость. Он был так увлечён своими тренировками, что даже не всегда замечал появления прохожих и повозок. Лишь когда они оказывались рядом, он отрывался от своей карты, чтобы сказать «Привет!». Правда в ответ с ним почти никто здоровался.
Он даже заметил, что вместо ответа путешественники частенько предпочитали ускориться и, по возможности, обогнуть его по широкой дуге. Он впервые видел такую реакцию и совершенно не понимал, почему так происходит. Спустя некоторое время размышлений, он заключил, что в мире много не очень хорошо воспитанных личностей.
Среди этих странных грубиянов были регулярно проезжавшие здесь почтовые повозки и торговцы – благодаря Ипомее Друз хорошо их различал.
В одно пасмурное утро он увидел близ придорожных валунов странного человека. Он как-то отличался от всех, кого Друзу доводилось видеть. Одежда на нём была грязная и вся латанная-перелатанная. Поверх плотной рубахи на нём был панцирь из сплетённых полос вываренной кожи. Гоблинёнок никогда не видел кирасы. Для него это был просто элемент одежды, и он даже не мог предположить её назначения.
Выглядел неизвестный довольно хмурым. На щеках во все стороны торчала неровная щетина, а через всё лицо шёл длинный шрам. Незнакомец сидел среди валунов и всматривался в дальнюю часть дороги. В руках он сжимал увесистую узловатую дубину.
– Привет! – по заведённой привычке поздоровался с ним Друз. Он решил, что этому человеку тоже интересно смотреть на путешественников, а значит есть шанс с ним подружиться.
Вместо ответа угрюмый человек вытаращил на гоблинёнка глаза и открыл рот, словно что-то хотел сказать, но почему-то не мог вымолвить ни слова.
– Ну и прохладненький сегодня денёк, – Друз попытался хоть как-нибудь развить разговор.
– Уйди отсюда, чем бы ты ни было! – хрипло рявкнул человек и погрозил кулаком.
Теперь уже глаза вытаращил Друз.
– Не уйду! Это вообще-то моё место! Грубиян!
Человек снова затряс кулаком и стал ругаться на гоблинёнка, требуя, чтобы он убирался. Помимо прочих эпитетов прозвучали «чудище», «маленький монстр» и «страшилище».
– Сам ты страшилище! – огрызнулся на него Друз и зашагал прочь. Ему совершенно расхотелось общаться с этим странным человеком.
Чтобы отвлечься и успокоиться, гоблинёнок достал карту и компас. Ему стоило большого усилия сосредоточиться на них. И вроде бы в какой-то момент у него это получилось… но ему скоро пришлось вспомнить про неприятного типа среди валунов.
Дело в том, что дорога была одним из главных ориентиров на карте, и многие избранные гоблинёнком маршруты так или иначе приводили к ней. Раз за разом Друз не только выбирался на дорогу, но и неизменно оказывался в поле зрения угрюмого незнакомца.
Каждый раз человек нервно вздрагивал, иногда вскакивал, чуть что принимался яростно размахивать то руками, то своей дубиной, и каждый раз много и громко ругался, но от валунов не отходил.
С точки зрения Друза это было странно, но он бы очень удивился, если бы он знал причину этих воплей. Для разбойника – а это был самый настоящий разбойник – оказалось большой неожиданностью внезапное появление маленького непонятного существа. Несмотря на свой размер, по впечатлению разбойника, оно выглядело довольно опасно: оно было подобно ожившей маленькой статуе, ушастое, носатое, с острыми зубками и острыми коготочками на пальцах рук.
Ещё больше его потрясло поведение этого монстрика. Его неожиданные появления то из одних кустов, то из других, то из чащи, то из-за бугра выглядели для разбойника каким-то опасным поведением, и потому он каждый раз так нервничал.