Приключения инженераРоман
Шрифт:
Это не фантазия, а суровая необходимость нашего времени.
Наше дело правое, и победа будет за нами!
Часть 5. Записки философа-дилетанта
Посвящается философам-любителям и философам-профессионалам.
1. Пофилософствуй! Ум вскружится…
Ненависть,
Кто из учащихся захочет читать произведения великих классиков после того, как они вызубрят «образ Онегина», «образ Печорина» или «луч света в темном царстве»? Автор этих строк совсем недавно узнал, что «Ревизор» Гоголя — это и в самом деле комедия, причем смешная. И что Чичиков — это предшественник всеми нами цитируемого Остапа Бендера, которого в школе не проходят.
И с музыкой то же самое. Преподаватели игры на фортепьяно так следят за постановкой руки, формой пальцев и расположением локтей, что ни им, ни учащимся не до музыки. И если где-нибудь в младшем инженерном возрасте бывший ученик вернется к музыке, то это он уже сделает сам, безо всякого принуждения и не благодаря преподавателю, а вопреки нему.
То же и с философией. Сухие, как вобла, преподавательши философии делают все, от них зависящее, чтобы этот предмет — предмет любомудрия, ибо само слово философия означает любовь к мудрости, стал бы и телом, и душой похож на них, преподавательш. Не понимая сути философии и не обладая ни малейшими признаками мудрости, а поэтому и не любя свой предмет, преподавательши этой великой науки заставляют зазубривать отдельные истины, от которых учащимся становится тошно. Философия начинает напоминать любимую тещу, которая с утра зудит о том, как плохо она спала ночь, а вечером пилит вас напоминанием о кране, который все течет, а мужчины в доме нет.
Автору однажды пришлось ехать в одном вагоне с некоей философиней, преподавательницей философии одного из ведущих московских вузов. В плацкартный вагон, как выяснилось, эта дама, очень дородная и с преувеличенным чувством собственного достоинства, попала случайно, поскольку других билетов не было. А вообще-то она не привыкла. Философиня была кандидатшей философских наук и писала докторскую диссертацию на актуальную по нашим временам тему «Города будущего в представлении социалистов-утопистов». Если она уже защитила эту диссертацию, что вполне вероятно, то сокровищница философской мысли обогатилась еще одним пустоцветом.
А ведь философия — это обобщенный опыт человеческой деятельности за прошедшие века. Кого сохранила память истории? Это либо выдающиеся цари, собравшие разрозненные территории, либо выдающиеся бандиты мирового масштаба, либо, наконец, ученые, в первых рядах которых стоят философы. Этих последних за что-то же запомнили?!
По-хорошему, философы должны учить всех нас мудрости. На основании обобщения многочисленных житейских и не житейских случаев, историй и событий, на основе анализа развития природы, общества и отдельных личностей философы должны бы производить ретроспективный анализ прошедших событий и перспективный синтез,
Всем памятны печальные события с генетикой и кибернетикой, когда именно философы замордовали обе эти важнейшие области науки, объявив их «буржуазными». На каком основании? Сейчас они и сами не могут толком объяснить, как все это получилось. Каждый из них теперь уверяет, что именно он тут ни при чем. А теперь философы, которые ни при чем, не желают вообще разбираться с естественными науками. Один из них, член-корреспондент Академии наук и доктор философских наук Александр Георгиевич сказал как-то мне:
— Я, Владимир Акимович, считаю своим долгом изложить в своих научных трудах различные точки зрения на тот или иной предмет. Есть такая-то точка зрения, а есть и такая-то. А комментировать их не моя задача.
— Как же так, — спросил я его, — если вы не будете комментировать, то, как же нам, простым инженерам, сориентироваться, что правильно, а что неправильно? Разве не вы, философы, с вашей специальной подготовкой, должны поведать нам истину?
— Что есть истина? — саркастически улыбнулся Александр Георгиевич. — Мы так напахали в свое время с генетикой и кибернетикой! Нет уж, разбирайтесь сами!
Другой философ, Лев Борисович, читающий лекции по философии аспирантам, сказал мне:
— Когда вы, Владимир Акимович, победите оппонентов и завоюете всеобщее признание, тогда мы, философы, дадим обоснование, почему вы оказались правы. А иначе мы не можем.
И он тоже вспомнил про генетику и кибернетику. Я ответил, что я ошибочно думал, что философия должна помогать нам, практикам, искать верную дорогу в дебрях естествознания и развития общества. Но я, видимо, ошибся. Если то, что говорит Лев Борисович, правда, то философия — это продажная девка, которая ублажает сильных мира сего и готова обосновать для них что угодно.
— Ну, знаете… — сказал Лев Борисович.
Позже он сообщил своим коллегам, что он полтора часа объяснял мне мои заблуждения и разбил мои доводы как ненаучные.
Третий философ, один из ведущих философов секции физики Философского института Юрий Владимирович так изложил свое представление о необходимости понимания физики, философией которой он много лет профессионально занимался:
— Физику мы знать не можем, мы занимаемся лишь ее философией. Неужели вы хотите, чтобы мы разбирались в теории суперструн?!
— А как же вы можете, уважаемый философ, заниматься философией физики, если вы не знаете физики? — спросил я.
— Вот так и занимаемся, — отрезал философ. — У философов в физике свои задачи, а ваши изыскания нас не заинтересовали. Вас много, а нас, философов-профессионалов, мало, и мы не можем с каждым разбираться. Наше дело рассматривать общие закономерности той области науки, которой мы занимаемся, например, физики. А знать эту область должны не мы, а сами физики. И вообще мы твердо стоим на позициях современной материалистической теории — теории относительности Эйнштейна, а вы его объявляете идеалистом за его постулаты. Нехорошо! Вы что же, умнее всех?!