Приключения Конана-варвара (сборник)
Шрифт:
– В общем-то, – напомнил он, – я не приглашал тебя с собой.
– Простите меня. – Девушка покаянно понурила свою очаровательную головку. – Пираты, шторм, голод – все лучше, чем жители Турана.
– Согласен. – Загорелое лицо Конана помрачнело. – У меня с ними свои счеты. В это время шторма на Вилайете случаются редко. Если мы доберемся до степи, то не умрем с голоду. Я вырос в суровых землях. А вот эти проклятые болота, с их вонью и кусачими насекомыми, чуть не свели меня с ума и не лишили мужества. В горах же я чувствую себя как дома. Что касается пиратов… – Он умолк и, загадочно
Раскаленный медный шар солнца опустился в озеро, залитое расплавленным огнем. Синь моря слилась с синевой неба, превратившись в темный бархат, усеянный звездами и их дрожащими отражениями. Оливия задремала на носу лодки, оставаясь на неуловимой и тонкой грани между сном и реальностью. Ей казалось, что она парит в воздухе, и под ногами у нее, как и над головой, мерцают крупные звезды. На фоне обволакивающей темноты смутно выделялся силуэт ее спутника. Ничто не нарушало монотонного плеска весел; он походил на древнего лодочника из легенд, переправляющего ее через озеро Смерти. Но страх ее притупился и, убаюканная монотонным движением, девушка погрузилась в сон.
Когда Оливия проснулась, лучи рассветного солнца били ей в лицо, и она ощутила острый приступ голода. Ее разбудила перемена в движении лодки: Конан неподвижно сидел на веслах, глядя куда-то поверх ее головы. Она поняла, что он греб всю ночь без отдыха, и подивилась про себя его силе и выносливости. Оливия повернулась, чтобы проследить за его взглядом, и увидела зеленую стену деревьев и кустарников, встающих у кромки воды и изгибающихся широким полукругом, внутри которого слепящими голубыми брызгами искрился уютный залив.
– Это – один из множества прибрежных островков в этой части моря, – сказал Конан. – Считается, что они необитаемы. Я слыхал, что гирканцы редко посещают их. Кроме того, они рыщут вдоль побережья на галерах, а мы покрыли уже изрядное расстояние. К закату материк остался далеко позади.
Несколькими ударами весел он подогнал лодку к берегу и привязал носовой фалинь к торчащему корню дерева, который очень удачно поднимался над водой. Выпрыгнув на берег, он протянул руку Оливии. Она приняла ее, слегка поморщившись при виде пятен крови, и ощутила ладошкой прикосновение жаркой и дикой силы, бурлившей в жилах варвара.
Дремотная тишина окутывала лес, росший по берегам голубого залива. Но вот где-то далеко среди деревьев подала голос первая утренняя пташка. С моря налетел легкий бриз, ласково перебирая листву, и она откликнулась согласным шелестом. Оливия вдруг поняла, что напряженно вслушивается в окружающую тишину. Что может таиться в этих необитаемых и неведомых зарослях?
Пока она с опаской вглядывалась в густые тени, лежавшие под деревьями, на солнечный свет, трепеща крыльями, выпорхнула какая-то птица: это оказался большой попугай. Он уселся на толстую ветку, закачавшуюся под его весом, как какой-нибудь экзотический плод, в сиянии красных и изумрудных перьев. Попугай повернул украшенную хохолком головку набок и уставился на незваных гостей блестящими бусинками черных глаз.
– Кром! – пробормотал Конан. – Это же настоящий патриарх попугаев. Ему наверняка не меньше тысячи лет. Смотри, у него в глазах
Но птица внезапно расправила свои сверкающие крылья и сорвалась с ветки, выкрикнув на прощание скрипучим голосом: «Йагкоолан йок тха, ксуталла!» – и, рассмеявшись скрипучим человеческим смехом, растворилась в молочно-белой дымке меж деревьев.
Оливия молча смотрела ей вслед, чувствуя, как по спине пробежал предательский холодок дурного предчувствия.
– Что он сказал? – прошептала она.
– Наверняка повторил человеческие слова, – ответил Конан, – но на каком языке, я не знаю.
– И я тоже, – подхватила девушка. – Но он, похоже, подслушал их у живого существа. Человека или… – Она устремила взгляд на лесную чащу и вздрогнула всем телом, сама не зная отчего.
– Кром, как я голоден! – проворчал киммериец. – Сейчас я бы съел целого буйвола. А пока придется обойтись одними фруктами, если мы их найдем, конечно. Но сначала я собираюсь смыть с себя засохшую грязь и кровь. Отвратное это дело – прятаться в камышах.
С этими словами он положил на песок меч и, зайдя по пояс в прозрачную голубую воду, начал приводить себя в порядок. Когда он вышел на берег, покрытое ровным бронзовым загаром тело сверкало чистотой, а длинная черная грива искрилась на солнце. Яркие синие глаза, в которых пылал неугасимый огонь, уже не выглядели покрасневшими и мутными. Не изменились лишь волчьи повадки и легкая кошачья походка.
Пристегнув на пояс перевязь с мечом, Конан жестом предложил девушке следовать за собой, и они вместе шагнули под непроницаемые своды леса, оставив берег позади. Под ногами пружинил мягкий зеленый мох, а в просветах меж деревьев виднелись сказочные полянки.
Наконец Конан удовлетворенно фыркнул при виде золотистых и красновато-коричневых шаров, гроздьями висящих на ветках. Усадив девушку на поваленное дерево, он вывалил ей в подол экзотические деликатесы, а потом и сам принялся поглощать их с явным удовольствием.
– Клянусь Иштар! – проговорил он с набитым ртом. – После Илбарса я ел только крыс и корешки, которые выкапывал из вонючей грязи. А эти фрукты прямо тают во рту, хотя они и не очень сытные. Но на первый раз сойдет и так.
Оливия была слишком занята, чтобы ответить. Притупив острый голод, Конан стал поглядывать на свою спутницу с явным интересом, отметив ее роскошные темные кудри, нежную персиковую кожу и округлые формы ее гибкой и стройной фигурки, которую выгодно подчеркивала коротенькая шелковая туника.
Закончив есть, объект его наблюдения поднял голову, и, встретив его обжигающий взгляд, девушка изменилась в лице, а недоеденный плод выскользнул у нее из пальцев.
Не говоря ни слова, Конан жестом показал, что пора продолжить осмотр местности, после чего поднялся первым, и девушка вышла за ним из-под деревьев на прогалину, дальний конец которой порос густой растительностью. Когда они вышли на открытое место, там, в кустах, что-то громко затрещало, и Конан едва успел отпрыгнуть в сторону, увлекая Оливию за собой, а в воздухе просвистело что-то большое и темное, с глухим стуком вонзившись в дерево.