Приключения маленького волчонка
Шрифт:
— Что это с тобой? Не заболел?
— Нет, — говорю я. — Еще нет. Но скоро буду инвалидом. Вон гад идет, он всегда к нам с Сережкой цепляется. Ни разу без синяка не отпустил.
Витя посмотрел на Вадьку, а тот как раз меня увидел. Идет и улыбается:
— Привет, смертничек! А друг твой где? А то мне с тобой одним разговаривать неинтересно. Это вообще получается возня в песочнице с малышами! Памперсы приготовил?
Это у него шутки такие. Дебил, он и есть дебил. Но сильный. Я промолчал. Все равно влетит, так хоть не злить его лишний раз. Может, порет и успокоится?
Но он не успокаивался.
— Я его друг. Только мне сейчас с тобой возиться некогда. Если не боишься, приходи после уроков за школу. Там с тобой и разберемся.
Отвернулся от него и говорит мне:
— Пошли в класс. Если он не дурак, то отстанет.
И мы пошли на урок. Я, правда, не думал, что Вадька нас пропустит, и все ждал, что он вдогонку стукнет чем-нибудь, но потом оглянулся — а он стоит с разинутым ртом и на нас смотрит. Ну дебил — он и есть дебил!
На труде я чуть первый раз в жизни пару не получил, потому что все время думал, что будет после уроков. Вадька — он тупой, но злопамятный. За это время до него дойдет, что его дураком обозвали, и тогда после уроков он просто убьет. Он такой — бешеный. Его даже старшеклассники некоторые боятся. Но Витька был очень спокоен, и мне показалось, что он совсем не волновался, что будет, когда мы пойдем домой и встретим этого гада. Потом я подумал, что Вадька может еще кого-нибудь с собой прихватить для подкрепления, но тут же решил, что вряд ли — он нас нисколько не должен испугаться. Витя тоже не выглядел силачом, как и я. Чего ему нас пугаться?
В конце концов, я почти убедил себя, что Вадька нас не дождется, и после уроков собрался идти домой, но Витя меня остановил:
— У нас же разговор, ты забыл?
Я, конечно, не забыл, только мне очень не хотелось туда идти.
— Может, он не придет, — промямлил я.
— Ну, не придет — это его проблемы. А если он придет, а тебя не будет, то начнутся большие проблемы, — объяснил Витя.
А что мне объяснять — я это и так знал. И что всю жизнь от него бегать нельзя, тоже знал. Но справиться с ним я не мог. Поэтому поплелся следом за Витей, хотя и знал, что ничего хорошего из этого не получится.
За школой Вадька, конечно, был. Еще бы! Но самое жуткое — что рядом с ним стояли человек пять парней из его класса. Вот этого я не ожидал!
— Ну что, мелкота! — заорал Вадька, когда увидел, как мы подходим. — Что-то долго идете. Мы уже ждать вас устали. Памперсы меняли, что ли?
Вся компания радостно заржала.
— А их зачем прихватил? — кивнул Витя на Вадькиных друзей. — Одному страшно, что ли?
Я не понимал, зачем он его дразнит? У нас шансов и так никаких нет. Самое простое для нас теперь будет, если мы уйдем с синяками, но без переломов. Даже если Витя какой-нибудь крутой каратист, все равно с шестью парнями ему одному не справиться. А от меня толку в драке немного. Сколько раз меня Вадька просто кидал, как котенка! Так что стоял я и ждал, когда нас крошить начнут.
— Это показательные выступления, понял? Пусть посмотрят, как с наглыми пацанами поступать надо, — Вадька был в себе абсолютно уверен.
У меня, если честно, коленки тряслись. Но вообще-то
— Хорошо, — голос у Вити стал каким-то другим. Даже не громче, а нотки в нем появились какие-то железные, непробиваемые. — Насчет показательных выступлений — это ты здорово придумал. Пусть все запомнят.
Тут он повернулся ко мне и сказал тихонько:
— Встань у меня за спиной, ладно?
Я решил, что это для того, чтобы нас сзади не обошли, и отступил на шаг. Вадька заметил наши переговоры и загрохотал:
— Чего вы там шепчетесь? Сбежать у вас не получится, не сегодня так завтра достанем!
— Мы не сбежим, — спокойно сказал Витя. — Это вы сейчас побежите. И запомните, что нельзя обижать тех, кто слабее и не может дать отпор.
— Чего? — Вадька двинулся вперед, собираясь врезать нам как следует. Я уже представил себе, как сейчас, переворачиваясь в воздухе, полечу в стенку, но тут случилось что-то непонятное. Витя не очень громко, но звучно произнес какие-то слова. Не по-русски, хотя я русский в общем-то знаю. Даже те слова, которые обычно не печатают, а иногда пишут в туалетах и на стенках. И не по-английски. Уж очень странным было сочетание букв. Мне кажется, ни в одном человеческом языке так буквы не сочетаются. Слишком много согласных там рядом было, и не выговоришь сразу, тем более не запомнишь. У меня холодок по спине пробежал, а парни… Они как очумели — глаза вытаращили, челюсти у них отвалились, а Вадька, который ближе всех стоял, побелел, и щека у него задергалась.
— Т-ты че-его? — спросил он, заикаясь.
Витя посмотрел на него и тихо сказал: «Любопытно». Я расслышал, потому что стоял совсем рядом. Потом я подумал, что он это сказал просто так, для себя. Как если, например, на контрольной трудный пример попадается, тоже что-нибудь скажешь тихонько. И тут он сказал еще что-то, тоже, как и в первый раз, совершенно бессмысленное. Только другое.
Вадька отшатнулся, как будто его по голове бревном огрели, позеленел весь, а один из ребят, которых он с собой привел, упал на снег и задергался. Витька повернулся к нему и поморщился. Как будто недоволен чем-то был. Я стоял в ступоре и ничего не понимал. Потом Витька очень спокойно сказал:
— Сейчас вы пойдете, все это забудете, но больше никогда не будете никого обижать. А если вдруг кого-то обидите, то у вас будет болеть живот. Очень сильно. Идите. И поднимите этого, — он кивнул на парня, который валялся в снегу.
Потом повернулся ко мне и сказал:
— Пойдем. Больше они приставать не будут.
Я вздрогнул и пошел вслед за ним. Подошел к углу школы и оглянулся. Вадька все еще стоял, совершенно обалдевший, а три парня пытались поднять четвертого. Еще один убегал так, словно за ним волки гнались. По правде сказать, мне тоже было не по себе. Я шел за Витькой и ничего не мог понять. Что случилось?! Мы идем, без синяков, а Вадька, который хотел нас размазать, остался там, сзади, и не собирается нас бить! Ничего не понимаю.