Приключения Михея Кларка
Шрифт:
— Да, я помню, — сурово сказал немец, — мне было сделано какое-то гнусное предложение, а я на это предложение отвечал, что торгую только своей саблей, но никак не честью. Наемный солдат должен давать понимать всем, что соблюдает свои обязательства… как это по-вашему говорится… нерушимо. Другое дело, когда кончилась война. Тогда солдат может наняться другому.
— Верно, друг, верно! — ответил Саксон. — Эти паршивые итальянцы и швейцарцы совершенно опозорили наше ремесло. Это такой народ, который готов идти всюду и изменять хоть каждый день, только бы денег побольше получить. Поэтому мы должны быть особенно
При этих словах Саксона пруссак улыбнулся, оскалил свои белые зубы и протянул мне огромную, загорелую руку. Но как только моя рука очутилась в его руке, он стиснул ее изо всей силы и начал ее жать. Жал он мне руку до тех пор, пока из-под ногтей не брызнула кровь. Рука эта стала влажной и бессильной.
На лице моем отразилось, по всей вероятности, страдание и изумление. Немец, добродушно хохоча, воскликнул:
— Мой Бог! Это суровая прусская шутка, которую желудок английского юноши не может переварить.
— Вы правы, сэр, — ответил я, — я впервые познакомился с этой интересной забавой, и мне хотелось бы попрактиковаться в ней под вашим просвещенным руководством.
— Как, вы хотите еще? Но я думаю, что вы не успели еще опомниться от первого рукопожатия. Ну извольте, раз вы просите, я отказать вам не могу. Я боюсь только повредить вам руку. Вы после этого не в состоянии будете держать саблю.
И, произнеся эти слова, пруссак протянул мне руку. Я плотно зажал ее в своей и, подняв повыше локоть, стал ее сжимать изо всех сил. Я заметил прием, который немец пускал в ход. Он брал верх тем, что сразу сжимал руку противника изо всей силы и тем самым лишал его способности сопротивляться. Я и поспешил помешать ему в этом. Минуту мы оба стояли неподвижные, глядя друг другу в глаза, а затем я увидал, что на лбу у Бюйзе показались капли пота. Тогда я понял, что он побежден. Пожатие его стало быстро слабеть, а рука стала мокрой и бессильной. Я продолжал пожимать. Немец тихим, угрюмым тоном попросил меня отпустить его.
— Черт и ведьмы! — воскликнул он, обтирая кровь, сочившуюся из-под ногтей. — Это все равно что в капкан руку сунуть. Вы первый человек, смогший обменяться честным рукопожатием с Антоном Бюйзе.
Саксон, которого неудача немца привела в веселое расположение духа, произнес, трясясь от смеха:
— Видите, у нас в Англии пиво варить умеют не хуже, чем у вас в Бранденбурге. А что касается этого молодого человека, то я собственными глазами видел, как он схватил французского сержанта и швырнул его в телегу. Сержант был великан, а между тем полетел он словно перышко.
— Да, он силен, — проворчал Бюйзе, растирая поврежденную руку, — он силен, как старый Гец Железная Рука. Но одной силы еще мало, чтобы быть истым воином. Важна не сила удара, а способ, которым он наносится. В этом вся суть. По виду, например, ваш меч, молодой человек, тяжелее моего, но вы не нанесете такого удара, как я. Что вы скажете? Я вам теперь предлагаю настоящую, серьезную забаву. А рукопожатие и тому подобное — это детская игра.
— Мой капитан — скромный
— А что вы ставите? — прошипел уже совсем сердито германец.
— Вино в таком количестве, сколько вам нужно, чтобы выпить за один присест.
— О, это немало, — ответил Бюйзе, — лучше уговоримся на двух галлонах. Ладно, что ли? Согласны?
— Я сделаю все, что смогу, — ответил я, — впрочем, у меня мало надежды одержать верх. Вы старый и опытный воин.
— К черту ваши любезности! — воскликнул сердито Бюйзе. — Вы и руку мою сгребли с приятными разговорами. К делу. Видите ли, вот вам моя старая каска; она из испанской стали. На ней уже есть два следа от моих ударов. Третий ей не повредит. Я поставлю ее вот сюда, на эту деревянную табуретку. Это достаточно высоко, и нанести удары можно с удобством. А теперь, юнкер, бейте по этой каске, мы увидим, насколько глубокий след вы на ней оставите.
— Бейте первым, сэр, ибо вызов был ваш, — ответил я.
— Извольте радоваться, — проговорил пруссак, — для того, чтобы восстановить свою солдатскую честь, я должен портить собственную каску. Ну да ладно, эта каска уже видала хорошие удары.
И, обнажив меч, пруссак попросил отойти любопытных, которые собрались около нас, а затем, со страшной силой взмахнул оружием над головой, опустил его на гладкую сталь каски. Каска взлетела на воздух, а потом покатилась со звоном по полу. На стали виднелась длинная, глубокая полоса от удара.
— Хорошо сделано! Прекрасный удар! Это непроницаемая сталь, трижды прокаленная, — заметил один придворный, беря каску в руки и разглядывая ее; затем он снова положил ее на табуретку.
— Непроницаемой стали нет на свете, — ответил я, — я собственными глазами видел, как отец пробовал непроницаемую сталь вот этим самым мечом.
И, обнажив старый меч, насчитывавший уже пятьдесят лет жизни, я сказал, обращаясь к Бюйзе:
— Отец наносил более тяжелые удары, чем вы, сэр; вы пускаете в ход только ручные мускулы, а сильный удар наносится всем телом.
— Нам нужны не лекции, а пример, — насмешливо ответил пруссак, — позвольте нам поглядеть на ваш удар, а уроки вашего батюшки оставьте при себе.
— Но я ученик моего отца, и удар мой будет принадлежать ему, — ответил я и, размахнув мечом, изо всей силы ударил им по каске немца. Добрый, старый, республиканский клинок прорубил сталь, рассек пополам скамейку и врезался на два дюйма в дубовый пол.
— Это фокус только! — объяснил я зрителям. — Я практиковался на этой штуке дома по вечерам.
— Ну, я не хотел бы, чтобы вы сыграли подобную штуку надо мной, — произнес лорд Грей, между тем. как все присутствующие выражали мне шумное одобрение. — Жаль мне вас, молодой человек, вы опоздали родиться на целые двести лет. Если бы не был изобретен порох, сравнявший сильных со слабыми, вы были бы великим героем.
— Черт побери! — проворчал Бюйзе. — Ну, молодой сэр, моя слава кончена, и я отдаю вам пальму первенства. Это был правильный, благородный удар. Правда, он мне обошелся в два бочонка вина и я потерял добрую старую каску, но я не буду ворчать, так как удар этот был честный удар. Саксон показывал нам, немцам, разные штуки на английский манер, но таких жестоких ударов я сроду не видывал.