Приключения мистера Вулписа
Шрифт:
— Клэр Хикс. Это моё имя. Вы…
Мистер Вулпис переместил лапу с плеча кошки ей за шею и ловким движением пальцев расцепил замочек красного ожерелья.
— Эй, что вы творите! — возмутилась до придыхания та. — Отдайте!
Мистер Вулпис отдернул лапу в сторону и, вывернув ожерелье, прочёл надпись, которую раз за разом расшифровывал в своей памяти:
— Снежанна. Вот что это значит. Это имя. Древнее имя. И оно ваше.
— Отдайте… отдайте… — уже умоляла та.
— И язык, на котором оно написано, уже почти стёрся из времени. Язык… язык великанов.
Мисс Хикс всхлипнула, душераздирающий стон застрял
— Я Жанна. Жанна! Не называйте меня полным именем, прошу… не…
Мисс Хикс проглотила слова. Открытое окно разбило что-то горящее, раздался взрыв. Оглушенные и ослепленные вспышкой, мисс Хикс и мистер Вулпис повалились на пол. Сильный запах пороха разнёсся по комнате, пламя молниеносно перекинулось на занавески и бумагу.
Сквозь разбитое стекло просачивался бред толпы:
— Отправляйся в свой механический ад!
Мистер Вулпис не потратил ни секунды на свою слабость, он выковырнул осколки, что врезались ему в бок, и поспешил к кошке.
«Чайный дворик» трещал, хрипел, будто зверь на смертном одре. Стены вваливались в свои же пустоты, а горячий дым и пламень отравляли его легкие закупоривая каждое окно. Хрустел каркас. На нижних этажах огонь уже пировал во всю, он восходил всё выше и выше, ненасытный и неуклюжий. Таверна умирала, кровоточа язвами снаружи и изнутри, а на улицы стоял гудеж.
— Мисс Хикс, очнитесь, — приговаривал мистер Вулпис, исследуя состояние кошки. Очевидных ранений не было, но не исключалась возможность сотрясения или каких либо иных, серьёзных травм внутренних органов. Господин управляющий не был врачом. Анатомию меков он знал лучше, чем анатомию зверей. Таков он, и это не изменить. Даже у героев бывают изъяны. Таким образом, не имея понятия — дышит ли кошка или нет, мистер Вулпис закинул её себе на плечо, схватил трость, мирно прислоненную к стенке во всём этом хаосе, и тронул рычаг потайной двери.
— Прощай, — сказал он дому.
Мистер Вулпис открыл настежь дверь своего гаража, задействовав только заднюю лапу. Он изначально построил гараж так, чтобы «Птицу» можно было легко вывести оттуда и отправить в полёт прямо с крыши. Для этого к краю здания вела невысокая платформа — летательному устройству требовался разгон.
В тесной кабине «Птицы» имелся навес от непогоды. Сейчас он был туго перетянут верёвками и привязан к задней стенке кабины.
Мистер Вулпис осторожно посадил бессознательную мисс Хикс справа от места водителя, заботливо поправил ей шаль и удостоверился, чтобы лапы и одежда не высовывались за борт. Потом он застегнул на ней ремешок и провёл пальцам по рычажкам панели управления, чтобы проверить рабочее состояние фар. Птичьи «глаза» просветили заболоченную гарным туманом даль.
— Отлично, — прокомментировал лис.
Было крайне важно, чтобы полёт удался и в процессе не произошло фатальных поломок. Забирая мисс Хикс с собой, мистер Вулпис вверял себя ответственным за её жизнь.
Прежде чем сесть в летательный аппарат, мистер Вулпис бросил прощальный взгляд на город и на толпу. Он разглядел среди тысяч фигур хорька Баритона, Нику и молодую белку в форме кухарки, что до бела в пальцах стискивала заячью лапу. В самом центре толпы также нашёлся енот Бруно. Лишь в глазах этих животных мистер Вулпис узрел сочувствие и тревогу. В остальных будто не осталось души. Взоры их, пораженные
Мистер Вулпис уловил искру в уголке глаза и осел от удивления. На электрогенераторе сидела… лисица. Одежды на ней не было, что не вписывалось в рамки понятий цивилизованного мира. С кончиков огненно-рыжей шерсти тянулись вверх и исчезали раскалённые угольки, а роскошный хвост с дымной кисточкой танцевал из стороны в сторону, подобно пожару.
— Кто ты? — спросил мистер Вулпис.
Глава 21
Огненный зверь
В эпоху древности животных устрашал огонь. Они считали его монстром, хищником над всеми хищниками, который способен укусить и пожрать любого, в том числе и сильного зверя. Когти и клыки против него бесполезны, а если он всё же сгинет — длань великана возродит его из пепла. Сейчас, конечно, звери выросли из пережитков прошлого. Они находят пламя полезным, используют его, чтобы греться и готовить еду.
Мистер Вулпис знал отшельников, которые по сей день не одобряли костры и печи. Сам он, разумеется, не превозносил первобытные порядки. Однако огненную стихию всё-таки недолюбливал. Лис часто вспоминал птицу с пылающим хвостом — она вдохновила его на создание летательного аппарата.
Книги, опять же, утверждали, что птицы вымерли. Поэтому о внешнем виде крылатых животных можно было судить по легендам, да по описаниям из учебной литературы. Правда или нет — но в прошлом существовали птицы, чье тело было от хвоста до клюва сделано из огня. Их называли «фениксами», и они, как и сама стихия, были бессмертны. У них не было конкуренции, они жили, не ограничиваясь подпаленными гнёздами. Сыпали с крыльев искрами, ошпаривали облака от горизонта до зенита, пока небо не воспламинилось. Обычные птицы не могли вернуться домой, не могли добыть себе пропитание, не могли укрыться от наземных хищников…
Но если с исчезновением птиц всё более менее понятно, то что насчёт других огненных зверей? Мистер Вулпис был уверен, что ни о чем таком в книгах не писали.
Лисица вильнула хвостом и спрыгнула с генератора, заинтригованная новым знакомством.
— Ты ведь не можешь быть настоящей? Кто же ты… дух? — спотыкался в словах мистер Вулпис. Но лисица не умела говорить, никакого языка, кроме языка эмоций она не понимала. В эволюционном плане мистер Вулпис ушёл от неё так далеко, что в конечном счёте не был признан за своего. Лисица отбежала в сторонку и стала изучать незнакомое существо на расстоянии.
—… Или у меня галлюцинации? — рассуждал господин управляющий. — Технически… я не должен быть подвержен помутнению рассудка…
Лисица то ли фыркнула, то ли чихнула, и мистер Вулпис чуть не откусил себе язык от неожиданности.
— Почему ты так смотришь на меня? — спросил он, и вдруг вспомнил…
Это случилось с мистером Вулписом в середине зимы, хотя в тот момент он не знал ни своего имени, ни того — кто он такой, что он такое. Мокрый снег сворачивался комьями у него на шерсти, свисал с груди белыми колтунами. Лис с трудом продирался сквозь снег, переставляя лапу за лапой… Откуда вообще взялось столько снега? Ах, да! Лис шёл на четвереньках, и, хотите — верьте, хотите — нет, чувство его собственного достоинства не было задето.