Шрифт:
Глава первая
Свадьба была пышная. Человек двести гостей, элита города, соответственно и подарки – не меньше холодильника или стиральной машины.Понятное дело, лучших фирм-производителей.
А уж со стороны родителей и вовсе: коттедж в двух уровнях. Его подарили новобрачным родители невесты и жениха, сбросившись поровну…
Ни невесту, ни жениха подарки особенно не волновали. У них и так всё было, а чего не было, могли и сами себе купить. У жениха имелось пять процентов акций одной преуспевающей фирмы, деньги на которые, кстати,
Незадолго до собственной свадьбы жених с невестой побывали на свадьбе у друга Вадима, где их неприятно поразили жадность невесты, с какой она прилюдно рассматривала каждый подарок. И то, что её откровенно не устраивало, высмеивалось тоже прилюдно, так что гость с недорогим подарком чувствовал себя будто при всех высеченным.
– А мы с тобой не будем мелочиться, крошка, – говорил невесте жених. Он нарочно называл её крошкой, пародировал американские боевики.
И она в ответ согласно улыбалась.
– Не будем.
Жених – Вадим Остапенко – верил, так и будет. Элька у него молодчина, не раз была возможность в этом убедиться.
Его прежние девушки, те, с кем он встречался до неё, постоянно что-то у Вадима требовали, не сапоги, так шубу, не серьги, так мобильники с наворотами.
А Эльвира радовалась то фиалкам или подснежникам, что Вадим ей приносил, то копеечным «валентинкам», которые он дарил ей на День Святого Валентина. А то пушистому плюшевому коту, который прикольно мяукал. Такая не слишком требовательная девчонка.
Правда, он не задумывался о том, что у девчонки не было разве что птичьего молока, потому что родителей смешили её «я сама зарабатываю!» и несмотря на протесты они подбрасывали дочери в сумочку нехилые карманные деньги. Единственный ребёнок!
Машина, естественно, у будущего мужа была крутая, навороченная – джип «Хаммер». Вадик тоже был у родителей единственным отпрыском.
У невесты попроще – «Мерседес». Правда, тоже не из последних. А ещё точнее, как раз из последних.
Подарки всё равно пришлось рассматривать, но в узком кругу.
Молодожён пустил невесту вперед: мол, ей вести хозяйство, пусть сама решит, подходят ей подарки, или нет, и тогда можно будет сразу решить, что отвезти в свой новый дом, а что оставить пока у родителей невесты, в их огромном, на три машины, гараже.
Да, мало ли, молодая жена может и покапризничать. Вадик Остапенко, что называется, дал ей карт-бланш.
– Что не понравится – подари кому-нибудь из девочек, хотя бы той же Наташке, – советовал Вадим.
Сам он, двадцатипятилетний здоровяк, сын советника губернатора по строительству, был уже пресыщен всеми этими благами цивилизации. Ему особо ничего и не хотелось.
– У меня всё есть, – басил он добродушно.
Он
К счастью, он был хорошо воспитан, мог обходиться без лишнего, и в своё время хотел даже пойти в армию. Доказать всем, что он, в отличие от других, нисколько не боится дедовщины, и там сумел бы поставить себя так, чтоб даже крутые «деды» с ним считались.
Хотел, но не пошёл. До печёнок достали его мольбы матери, которая здоровьем не отличалась, легко впадала в меланхолию, и даже в истерию, а когда услышала о намерении сына, встала перед ним на колени.
– Вадик, сынок, кровинушка моя, пожалей свою бедную мать. Я не переживу, если с тобой что-то случится!
Вадим знал, что мать его склонна к экзальтации, – про себя он называл ее подобные монологи спектаклями одного актера, но здесь и его пробило.
– Да, что со мной может случиться, разве я не сумею за себя постоять?
Он показывал матери свои бицепсы и огромные кулаки, и довольно смеялся.
– От одного отобьешься, – в ужасе причитала она, – может, и от двух, а когда все вместе накинутся?
– В самом деле, сын, – поддержал её и отец, – зачем рисковать? Петр Валентинович – главврач спецполиклиники – обещал тебе такой диагноз поставить, никто не подкопается.
– Напишет, что я типа с приветом? – усмехался Вадим. – А если потом, когда-нибудь, я, к примеру, пойду в политику, и вскроется, что у меня не все дома, представляешь, каким боком мне это может вылезти?
– Представляю, – подмигивал отец, – потому, когда тебе исполнится двадцать семь лет, мы эту запись из твоего дела потихоньку изымем, и напишем что-нибудь необидное. Ну, там, плоскостопие, или плохо сросшийся перелом…
И Вадим сдался. В самом деле, зачем терять – тогда ещёдва года – своей жизни неизвестно на что, когда можно провести их с куда большей пользой.
Теперь вот с родительской подачи он женился, но ничуть от этого не расстраивался. Эльвира ему нравилась. В постели они друг к другу притерлись. Она была славная, умненькая, не скандалила по пустякам. Словом, жизнь у Вадима была то, что надо.
Он как раз теперь стоял со знакомыми парнями возле их нового с Эльвирой дома и ждал, пока та вместе с подругами насладится зрелищем самой настоящей горы подарков.
Вообще-то, осмотр этот состоялся по инициативе подружки невесты, Натальи, которая, по мнению Вадима, висела на Эльвире как бульдог – именно его молодая жена служила для Натальи пропуском в вожделенный мир, в который она ни по своему происхождению, ни по положению в обществе никогда бы попасть не могла.
– Женщины, им это нужно, – снисходительно приговаривал Вадим, посмеиваясь над сказанным вместе с товарищами.
Эльвира вежливо все осмотрела. Наташка не зря устроила этот осмотр. Кое-что из подарков было в двойном экземпляре, так что Эльвира щедрой рукой подарила двум своим подругам по кофейному сервизу, а Наташке пообещала отдать швейную машинку. Та шила себе одежду, а Эльвира к шитью не испытывала никакого влечения.