Приключения Очертяки и Какангела
Шрифт:
– Я не медведь, – возразил Очертяка. – Наоборот, я – привлекательный. У меня такие выразительные глаза, такая шелковистая шёрстка… Прямо не могу оторваться от зеркала… А шёрстка блестит, наверное, от ромашкового настоя, который мы с тобой приготовили на прошлой неделе. Знаешь, Какангел, я тут подумал…
Но Какангел уже ничего не слышал. Он растерянно постоял у двери, потом тихо спросил:
– ОТ ЧЕГО ты не можешь оторваться, Очертяка?
Что-то в голосе друга насторожило Очертяку. Он умолк, приоткрыл дверь и потихоньку выглянул, столкнувшись нос к носу с Какангелом.
– Ты
– Ой…
Бодрое очертякино настроение мигом улетучилось.
– Да я только разок и глянул…
Наступила пауза. Пушканы были расстроены. Применение предметов, которые сделаны не собственными руками или не подарены кем-нибудь, считалось поступком, не достойным благовоспитанного пушкана. Очертяке давно хотелось иметь зеркало. Он все время приставал к другу с вопросом, когда же, наконец, у них появится зеркало. «Во всех приличных домах есть зеркало, а мы, как в каменном веке, – ныл Очертяка. – Мне уже девять лет, а я ни разу зеркала не видел!» Приставал он и к своей тётке Каказалии, счастливой владелице трёх зеркал, с прозрачными намёками на подарок ко дню рождения. Но многоопытная Каказалия была непоколебима: «Не хочешь учиться – жди, пока напишу завещание».
Очертяка понуро вышел из ванной. Его лицо вытянулось, уголки глаз и рта были печально опущены. Розовый нос хлюпал. На мокрых лапах и спине лежали облака мыльной пены.
– Ну что, мон шери 11 , давай сюда своё зеркало, – голос Какангела был строг. – И где ты его только взял? Выклянчил у тётки?
Очертяка вынул лапу из-за спины и протянул другу небольшой овальный предмет. Какангел хмуро взглянул на вещицу, и его глаза блеснули:
– Очертяка, дружочек, скажи мне, а ты вообще знаешь, как выглядит зеркало?
11
Мон шери – дружеское обращение, переводится с французского как «мой дорогой» и пишется вот так «mon cheri».
– Конечно, знаю. Вот так, – он подсунул вещицу под самый какангеловский нос. – Я все знаю про зеркала. Главное в них то, что когда бы ты ни посмотрел в зеркало, всегда увидишь себя.
– Именно. Я тоже вижу в нем тебя.
– Правильно! Правда, я красивый?
– Да как тебе сказать?.. Безумно. Только одно замечание. Предмет, в котором ты видишь свою неземную красоту, не зеркало.
– Интересно! А что же это, по-твоему?
– Фотопортрет. В рамке, под стеклом. И мне очень хотелось бы знать, где ты его взял.
– Нашёл в шкафчике на веранде. Среди старых игрушек. Он там валялся.
– Валялся! Он не валялся! Я сам сделал и спрятал! Хотел подарить тебе на день рождения, – признался Какангел.
– О-о-о! – Очертяка был потрясён и растроган до глубины души. – Спасибо тебе, дорогой Какангел! Мне очень, очень нравится!
Он с чувством пожал дружескую лапу. Какангел смущённо потупил взор, но по пунцовому носу было видно, что очертякино искреннее восхищение пришлось ему по сердцу.
Очертяка вертел в лапах портрет, вглядываясь в каждую чёрточку милого лица.
– Я
– Конечно, Очертяка, никто и не сомневается, – улыбнулся Какангел. Способность Очертяки любоваться собой при каждом удобном случае умиляла Какангела.
После завтрака пушканы пошли прогуляться. Солнышко пригревало, снег почти растаял, птицы наперебой выкликали весну.
– Какангел, ты великий художник, – начал Очертяка особым тоном, означавшим, что вскоре последует какая-нибудь просьба. Какангелу были хорошо знакомы эти интонации.
– Во-первых, не подлизывайся. А во-вторых, говори прямо – что ты хочешь?
Очертяка скосил свои янтарные глаза куда-то вбок, почесал за ухом, пошарил по снегу лапой в толстом ботинке, посопел и, наконец, сказал:
– Мне бы зеркальце…
Какангел вздохнул.
– Ну, хорошо. Вижу, пора тебе получить своё собственное зеркало. Только сразу предупреждаю – это сложное дело.
– Ну, не сложнее, чем доить козу!
– Куда уж. Гораздо сложнее.
Очертяка поднял было брови, но, увидев, что Какангел не на шутку озадачен, промолчал.
Весь следующий месяц Очертяка почти не видел друга. Какангел целыми ночами просиживал в библиотеке, днём бегал в поисках химических составов и секретных веществ, на предложения помощи отрицательно мотал головой, заглатывая второпях огурец или варёное яйцо. Очертяка почти все вечера проводил в одиночестве. Иногда ему удавалось выманить Какангела к обеду жареными креветками и тортом «Тройной шоколад». Какангел приходил поглощённый своими мыслями и молча уплетал любимое лакомство. Бывало, он прибегал взъерошенный и взволнованно рассказывал Очертяке истории о зеркалах:
– А ты знаешь, какие зеркала были у древних египтян? Полированные металлические диски!
– Между прочим, делать зеркала на стеклянной основе придумали итальянцы из города Мурано! Вот ведь молодцы какие!
– А ты знаешь, что зеркала раньше были такими дорогими, что их дарили только королевам?
Однажды утром Очертяку разбудил аромат горячих пончиков с кюлотовым вареньем. Это могло значить только одно: Какангел разобрался в вопросе. «Ура!» – крикнул Очертяка, не зная, чему он рад больше: тому, что на завтрак будут обожаемые пончики, или тому, что его друг снова открыт для общения.
Очертяка помчался на кухню, счастливо топоча пятками. Тёплый аромат ванили и корицы струился вокруг перемазанного мукой Какангела. Какангел расцвёл довольной улыбкой:
– Вэлком 12 , дорогой друг! Я тут жарю-шпарю-кулинарю!
Он тряхнул головой, и мучной иней, осевший на бровях и ушах мохнатого кулинара, разлетелся в стороны.
После завтрака Какангел сообщил главное: они могут приступить к изготовлению зеркала.
– Мы идём в мастерскую? – обрадовался Очертяка.
12
Вэлком – англичане так приветствуют гостей, иногда даже пишут на ковриках у двери «welcome», что означает «добро пожаловать».