Приключения одной теории
Шрифт:
Такие изображения встречаются среди местных петроглифов. Поскольку инкская культура не знала письменности, контакт с европейцами кажется наиболее вероятным стимулом для создания своеобразной неполинезийской письменности на острове Пасхи, а также сходною с ней письма, обнаруженного в Перу после Колумба».
При позднейшем исследовании расположения и повторения знаков на пасхальских дощечках подтвердилась давно высказанная догадка, что ронго-ронго – вид бустрофедона; этот факт говорит не в пользу гипотезы европейского происхождения или связи с полинезийскими ораторскими жезлами.
Таким образом, защитники теории местного возникновения
В этом направлении ничего, что могло бы взволновать ученый мир, не происходило до 1930-1932 годов, когда Э. фон Хорнбостель и Хевеши выдвинули противоречивые теории внепасхальского происхождения письменности ронго-ронго. Хорнбостель(98а) усмотрел связь между письменами Пасхи и рисуночным письмом индейцев куна в Панаме, считая их примитивными предшественниками высоко развитой мексиканской письменности, а названные районы – географическим трамплином, через который древние китайские идеограммы проникли в Новый Свет.
Двумя годами позже Хевеши прочел доклад, в котором указывал на внешнее сходство между некоторыми знаками ронго-ронго и нерасшифрованной письменностью, только что обнаруженной на древних печатях Хараппы и Мохенджо-Даро в далекой Индской долине.
Риве, Стефен-Шове, Имбеллони и многие другие одобрили теорию Хевеши, хотя она подразумевала древние связи между противоположными точками земного шара. Хейне-Гельдерн поддержал как Хорнбостеля, так и Хевеши, полагая, что письменность распространилась из Индской долины в Китай, на остров Пасхи, в Панаму и, наконец, в Мексику.
Бак, Скиннер, Лавашери и Метро были среди тех, кто решительно оспаривал эти гипотезы. Бак(99) отвергает предполагаемое сходство некоторых знаков Индской долины и острова Пасхи, он подчеркивает, что принцип бустрофедона, которому подчинено расположение строк ронго-ронго, неизвестен в индской культуре. Кроме того, «остров Пасхи расположен на расстоянии более 13 тысяч миль от Мохенджо-Даро, цивилизация которого восходит к 2000 году до нашей эры. Могли ли эти знаки сохраниться, пока люди на протяжении 3000 лет в борьбе со стихиями осваивали расстояние, превосходящее 13 тысяч миль? Как могли они прибыть на уединенный остров Пасхи, не оставив следа по пути?..».
Метро, касаясь той же далекой индской культуры, писал: «В их цивилизации нет ни одной черты, которая указывала бы на возможную связь с Полинезией».(100) И еще: «Любой, кто без предвзятости изучает эти дощечки и письмена Инда, неизбежно заметит огромную разницу, не только в системе, но и в очертаниях и типе знаков… Я мог бы сравнить индские письмена с пиктографией американских индейцев и обнаружить не меньшее сходство… Если ученые настаивают на связи острова Пасхи с долиной Инда, я требую того же для обойденных индейцев куна нынешней республики Панамы. Можно сюда подключить также оджибва».
Панамские индейцы куна – не самые близкие соседи пасхальцев в Новом Свете, и однако они обитают не дальше от острова Пасхи, чем племена Центральной Полинезии. Примечательно, что они живут на узком перешейке, связывающем области высоких культур Северной Америки и Анд. Линне писал: «На побережье Перу и Эквадора известны легенды о вторжениях с севера, причем речь идет не о мифах, а скорее, о преданиях, правда, довольно смутных. И если некоторые
Вместе с Овьедо(103) Норденшельд сообщает, что ко времени прибытия европейцев у никарао были пергаментные книги длиной от десяти до двенадцати футов (то есть от трех до четырех метров) и шириной с ладонь; эти книги складывались, так что их можно было накрыть одной рукой.
В том же XVI веке Симон и Кастельяно рассказывали, что у южноамериканских индейцев катиа (Колумбия) было рисуночное письмо, они писали красками на ткани или на другом материале. Как эти южные племена, так и никарао на севере, вероятно, поддерживали контакт с куна и другими индейцами панамской области.
О самих куна Норденшельд говорит: «В своей превосходной работе П. Гассо пишет, что эти индейцы владели каким-то пиктографическим письмом и писали на дощечках. Подробностей он не приводит. Видный американский биолог доктор Харрис посетил куна, чтобы с генетической точки зрения изучить альбиносов или так называемых белых индейцев, которых много в этом племени. Он обнаружил у куна своего рода рисуночное письмо, применяемое для записи различных песен. По словам Харриса, эти записи читают снизу, сначала справа налево, потом слева направо и так далее».
Большинство образцов рисуночного письма, приобретенных Норденшельдом у куна, было запечатлено на европейской бумаге, однако, «иногда пиктограммы рисовали на деревянных дощечках. Как мне рассказывали куна, – говорит Норденшельд, – дерево – исконный материал; П. Гассо подтверждает это. Одна из деревянных дощечек с изумительными изображениями обителей демонов составляет едва ли не самый ценный предмет нашей коллекции…
Тот факт, что письмена первоначально наносились на дерево, говорит об их самостоятельном возникновении, а не под влиянием белых… Пиктограммы читали справа налево, потом слева направо, причем начинали в правом нижнем углу: это доказывает, что идея пиктографии куна родилась не под влиянием знакомства с письменностью белых».
Он резюмирует: «Из сказанного выше явствует, что нет никаких оснований считать рисуночное письмо куна продуктом какого-либо влияния белых. В нем нет ничего похожего на гораздо более развитое письмо майя. Пожалуй, оно больше всего напоминает пиктографию древней Мексики, и я склонен считать, что оно представляет собой выродившуюся разновидность этой пиктографии. В подтверждение можно сослаться на упоминавшееся выше сообщение Мартира. Из него видно, что индейцы дариен в начале XVI века поддерживали связь с индейцами, у которых был какой-то вид рисуночного письма, вероятно, сходного с мексиканским».