Приключения отставного опера Мигреня и его друга Сверла
Шрифт:
Вот и сейчас, упомянув Бога, Коля мысленно прикусил язык. К тому же, он был уверен, что время искусственного интеллекта, мыслящих дронов, не за горами.
–Ладно, проехали, – сказал Слава. – Так в чем же нарушение принципа основного инстинкта?
–А в том…
Однако Мигрень не договорил. В офис, опять в дым пьяный, ввалился Илья Ильич Коноплянский. Подмышкой он держал объемный сверток. Сдернул с него бумагу, и к ногам Мигреня упала резиновая кукла-развратница.
–Развлекайтесь, – выдал Коноплянский, широко взмахнув рукой, видимо, показывая свою щедрость,
С его черного плаща на пол капала дождевая вода.
– У гражданина, кажется, белая горячка, – сказал Слава, поднимая куклу за «лапу».
И тут же отбросил её как слизкую лягушку. Ее зад был вымазан чем-то красным, похожим на кровь. Такая же «краска» была на подошвах спящего господина Коноплянского.
Коля надел очки с меняющимися увеличительными стеклами. Затем отколупнул кусочек «краски» от куклы. Попробовал языком.
–Кровь,– констатировал он.
Схватив Илью Ильича за воротник, он рывком усадил его на диване. Слава всегда удивлялся – откуда у сухого, невысокого приятеля такая недюжинная сила. Однажды он разметал толпу хулиганов, покушавшихся на сумку какой-то дамочки. И ведь Мигрень не ходил в спортивные комплексы качать мускулатуру, не тягал гири. Видно «жилистая» сила была дана ему от природы, решил Слава. Сам он физической крепостью не отличался.
Усадив Коноплянского, Коля затряс его как грушу в урожайный год. И тряс до тех пор, пока тот не открыл один глаз.
–Чья кровь? – задал Мигрень лаконичный вопрос.
Некоторое время Илья Ильич шевелил губами, наконец, ответил:
–К-курицы вонючей.
–Ты её все же убил?
–Кого?
–Курицу, как ты говоришь.
–Не я. До меня башку ей оторвали. Я только исполнил…
–Она в офисе «Эвереста»?
Коноплянский пьяно кивнул. На его лоб свесился длинный чуб и, не имея больше Колиной поддержки за воротник, снова растянулся на диване.
–Будете звонить Пилюгину? – спросил Слава.
–Смеешься? Он меня больше и слушать не станет. Поехали.
–А как же Коноплянский? – Сверло кивнул на Илью Ильича.– Может, пристегнете его наручниками к дивану, а то опять убежит.
–Во-первых, до ножки дивана его рука не дотянется, а трогать преступника, измазанного кровью, я не собираюсь. Во-вторых, незаконное лишение гражданина свободы – статья 127 УК РФ. Мы его просто запрем в офисе.
–А это разве не будет ограничением его свободы передвижения?
Коля состроил такую кислую гримасу, что во рту Сверла будто раздавили лимон. Это означало: «Не высверливай мне мозг, Сверло».
На этом прения закончились.
«Эверест» находился в другом конце города. После вина Коля на метро никогда не ездил. Объяснял это тем, что алкоголь обостряет его обоняние и меняет запахи. В подземке они становятся для него невыносимыми.
Пришлось Славе вызывать такси, за свой счет, разумеется.
Офис «Эвереста», в противоположность своему названию, располагался в подвале жилого дома. Вход в него был со двора, напротив детской площадки. Коля первым делом направился к дамочке, которая была с ребенком, ковырявшемся лопаткой в
Вот из таких детишек бандиты и вырастают, проворчал Коля и спросил у дамы из какого она подъезда. Оказалась, что она как раз из того, что рядом с «Эверестом». Причем, живет на первом этаже, прямо под «этим ужасным агентством недвижимости».
–Почему же «ужасным»? – спросил Мигрень, обрадованный тем, что попал в точку. – Пьянки-гулянки?
–Ладно бы тихо пили, а то постоянно ругаются, причем матом. Громко, как в публичном доме. А у нас дети. По субботам и воскресеньям хоть из квартиры съезжай.
–К участковому обращались?
–Сколько раз. Никакого толку. А вы…
–Я полковник Следственного комитета прокуратуры Мигренев, а это мой…впрочем, неважно. Вы не могли бы пройти с нами?
–Куда?
–В «Эверест», разумеется.
Дама с радостью согласилась – «Хоть вы, может, наведите порядок». Отвела упирающегося ребенка домой, быстро вернулась, с готовностью взглянув Коле в глаза.
–У вас нервы крепкие? – спросил Мигрень даму.
–Как канаты.
–Ну, судя по тому, как вы терпите капризного ребенка, так оно и есть.
По просьбе Коли, женщина, представившаяся Верой Милявской, нажала кнопку звонка рядом с дверью «Эвереста». Сам он со Славой отошел в сторонку, чтобы «видеоглаз» их не заметил.
Впрочем, как и ожидалось, никто не ответил. Тогда Коля, надев на руку полиэтиленовый пакетик, нажал ручку двери. Она поддалась и сама стала открываться наружу. Сразу за ковриком каменный светлый пол был вымазан кровью.
Милявская ахнула, Слава поддержал ее за локоть. Нервы у барышень крепкие только на мужиков и скандалы, а при виде мышей и крови они падают в обморок.
Входить внутрь Мигрень, разумеется, не стал.
–Ничего не поделаешь,– сказал он Славе,– придется вызывать Пилюгина.
–Это же не его район, – резонно заметил Сверлицин.
–Он уже выезжал по вызову к Коноплянскому, хозяину «Эвереста», что зафиксировано у дежурного по городу. Пилюгину и продолжать дело. К тому же галочки за раскрытие пахнут одинаково в любом районе. А здесь уже дело верное.
Подполковник долго не отвечал, а когда все же взял трубку, вопреки ожиданиям Коли и Славы не разразился нецензурной бранью, а ехидно спросил: «Чего желает на этот раз господин Мигренев? А-а, наверняка группу на труп прислать. Конечно, и министра внутренних дел с собой прихвачу». Потом: «Тебя, Николай Карлович, напрасно прозвали Мигренем. Ты хуже, ты Менингит. Так тебя и буду звать».
–Зови, как хочешь. Только сейчас не я, женщина, что живет по соседству с «Эверестом» расскажет, что видела.
Коля кивнул Милявской, мол, давай выдай в трубку что видела.
И тут Веру прорвало. Она кричала на весь двор, что за дверью конторы лужи крови, а изнутри пахнет покойниками, причем, не одним.
Подполковник отключился, не выдержав словесного потока.
–Приедет? – спросил Слава.
–Своим криком госпожа Милявская поставила на уши всю столичную полицию. И не только.