Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)
Шрифт:
Последний откинулся назад с невероятной быстротою. Он коснулся земли руками и ногами, и его тело изогнулось полукругом. Англичанин едва не потерял равновесия от удара, нанесенного по пустому месту, а Фрике тем временем взмахнул ногой и отпустил ему такой удар, что великан вскрикнул от боли.
— А! О!
— К вашим услугам! Не правда ли, я действовал честно?
— Да. Теперь я сломаю вам ногу.
— Едва ли. А вот я вас усажу.
— Держите карман…
Сэм Смит недоговорил и полетел на землю,
— Есть обезьяны еще более ловкие, — сказал он.
— Фи, месье Сэм Смит, вам, кажется, завидно. Но это еще пустяки, а дальше будет гораздо интереснее. Вы готовы?
— Да.
— Ну-с, давайте продолжать.
Этот удивительный бокс между австралийским бандитом и парижским гаменом происходил в месте пересечения 35-й параллели южной широты и 143-го меридиана восточной долготы. Фрике потерпел крушение у берегов Австралии и был выброшен волнами в провинцию Виктория, самую богатую на австралийском материке.
Костюм бедного юноши был в жалком состоянии. Лицо бедняги похудело, осунулось, побледнело. Видно было, что он уже давно голодает. Тем не менее разговаривал парижанин по-прежнему в шутливом тоне, и настроение было веселое, как всегда. Он шел в одно таинственное место, куда надеялся прибыть через два дня, когда был остановлен на дороге Сэмом Смитом.
Быть может, впервые в жизни разбойник Сэм Смит понес двойной убыток: во-первых, он ничего не получил в шляпу, а во-вторых, вступил в неудачный бой.
Бой продолжался. Фрике увертывался от ударов, пользуясь всеми средствами. Сэм Смит невольно любовался его ловкостью, забывая, что сам он не зритель, а участник борьбы.
Бойцы утомились. Англичанин дышал тяжело, точно тюлень, у Фрике раскраснелось лицо, и на лбу выступил пот. Восхищаясь ловкостью молодого человека и продолжая боксировать, Сэм Смит заговорил с ним, желая узнать, кто он и зачем приехал в Австралию.
— Прогуляться захотелось! — воскликнул Фрике и сильным ударом кулака вышиб противнику два передних зуба.
— А-а-а! — взвыл англичанин, с кровью выплевывая зубы на траву. — Здесь гуляют только миллионеры да нищие.
— А я ни то ни другое.
— А! О!.. Пойдемте ко мне. Мы вместе будем царствовать в лесах. Ей-богу, из вас выйдет отличный лесовик… О-о!..
Последнее междометие было вызвано ударом ногой в грудь, который Фрике нанес англичанину, лягнув его, как лошадь.
— Не довольно ли? — сказал француз. — Вы избиты, ваш нос превратился в репу, под глазами у вас фонари, ваши зубы лежат на траве. Что еще нужно вам, месье Сэм Смит?
— Я жажду победы, мистер Фрике.
— Вы идете к ней очень странным путем.
— А! Все ваши тумаки ничего не значат. Я — сырая говядина, как выражаются боксеры.
— Сырая говядина… нет, вы скорее жесткий, дурно прожаренный бифштекс, который вязнет
— Ну, мистер Фрике, закончим поскорее.
— С удовольствием, месье Сэм Смит.
— Впрочем, нет — сделаем перерыв на одну минутку: мне нужно сказать вам два слова.
— Слушаю.
— Вы славный парень, мистер Фрике. Я не буду действовать хитростью, но все-таки сыграю сейчас с вами знатную штуку. Я понял ваши фокусы и уверен, что сейчас одержу полную победу.
— Вот как! Вы не очень скромны.
— Молодой человек, мне тридцать пять лет. Я занимаюсь боксом с двадцатилетнего возраста… Было бы недостойно хвастаться перед таким молодцом, как вы, но желаю вам быть счастливее других моих противников.
— Спасибо за любезность, месье Смит. Постараюсь оказаться достойным вас. Вы готовы?
— All right.
С этими словами Сэм Смит присел, скорчился и, опершись локтями о согнутые колена, прикрылся руками. Перед Фрике оказалась целая масса крепчайших мускулов, обладавших громадною силой.
— Черт возьми, — проворчал парижанин, — да его, пожалуй, не пробьет и пушечное ядро. Однако попробую.
Фрике решился применить особый прием борьбы, когда нападающий бьет и руками, и ногами. Он разбежался и за какую-нибудь четверть минуты нанес противнику ударов двадцать. Все было напрасно: Сэм Смит остался непоколебим, точно каменная глыба.
Фрике совсем выбился из сил. Он не понимал, что значит эта неуязвимость, но чувствовал, что готовится что-то особенное.
И действительно, только он бросился опять на лесовика, как тот мгновенно вскочил и схватил Фрике за ногу. Парижанин почувствовал, что его подняли в воздух, как перышко, и его нога сжата, словно железными тисками. От боли он едва не закричал. Бандит проговорил, торжествуя:
— Если эта чертова нога не сломалась, то только потому, что она вылита, должно быть, из стали…
Сэм не успел договорить и упал на землю, точно подкошенный. Фрике собрал последние силы и что есть мочи хватил его кулаком по виску.
Вслед за этим раздалось громкое «ура!», и парижанин, все еще не пришедший в себя, увидал, как в тумане, четырех всадников, из которых трое были европейцы и один негритос. [36] Последний был одет в длинную шерстяную рубашку и сидел на высокой лошади без седла. На европейцах были белые фуражки и синие блузы с серебряными пуговицами; за спиной у них висели ружья «Генри — Мартини». Кроме того, за поясом у них были револьверы и сабли. Они сидели прямо и уверенно на великолепных чистокровных лошадях.
36
Так Л. Буссенар называет коренных жителей Австралии.