Шрифт:
Столяру, по прозванию Вишня, попалось в мастерской полено, которое смеялось и плакало как ребенок
Жил да был…
Король?… Ну, нет, — ошиблись. Жило да было полено, самое обыкновенное полено для топки печей в зимнюю пору, и, уже не знаю как, попало оно в мастерскую столяра Антона, по прозвищу Вишня.
Звали Антона так потому, что нос у него был красный с сизым налетом, совсем, как спелая вишня.
Увидав полено, Антон ужасно обрадовался и сказал, потирая руки:
— Вот штука хороша.
Сказано — сделано. Антон взял рубанок и начал было строгать. Но вдруг в ужасе отскочил: тоненький, тоненький голосок пропищал:
— Ой! Потише, пожалуйста!
Выпучив глаза, Вишня стал оглядывать мастерскую. Нет никого. Заглянул под скамейку, и там никого, открыл шкап, — никого, посмотрел в корзине со стружками, — тоже никого. Высунул нос за дверь, — ни души и на улице.
Что такое? Вот так штука!
Подождал, подождал, засмеялся и почесал в затылке.
— Значит, это мне просто приметалось.
Опять взял рубанок и струганул, как следует…
— Ой! больно! — заплакал тот же таинственный голосок.
На этот раз Вишня сильно испугался. Глаза у него вылезли на лоб, язык повис до подбородка. Наконец, он чуть-чуть пришел в себя и проворчал, все еще дрожа со страха:
— Ну, если это кто-нибудь выдумал подшутить надо мной, тогда берегись. Эгэ!
Схватил полено и изо всей силы начал колотить им об пол. Потом прислушался, плачут ли опять. Подождал две минуты, пять минут, десять минут, — ничего не слыхать.
— Понял, — сказал он, ероша на голове парик, — это мне опять померещилось. Ну, Антон Вишня, за работу.
Чтобы прогнать жуть, он стал мурлыкать под нос песенку. Постругал, постругал. Вот и ножка готова! Вишня стал было ее полировать, но вдруг тот же таинственный голосок пискнул насмешливо:
— Ой, ой, не щиплитесь, пожалуйста.
Тут Вишня упал на пол, как подкошенный, и нос у него от страха стал совсем синий.
Антон дарит недоструганную ножку своему другу
В дверь постучали.
— Войдите, пожалуйста, — слабым голосом сказал Вишня, еще сидя на полу.
В мастерскую вошел его приятель, очень веселый старичок, по имени Карло.
Соседние мальчишки дразнили его «Рыжиком», потому что он носил рыжий парик. Карло ужасно обижался на это прозвище.
— Здравствуй, Антон! — сказал Карло. — Что это ты делаешь на полу?
— Учу муравьев считать…
— Ну, бог на помощь!
— Что занесло тебя в наши края, дружище?
— Ноги, голубчик! Ноги! — сказал Карло. — Вот хотел попросить тебя об одном одолженьице?
— Рассказывай, о каком одолжении хотел меня просить. Видишь ли, я задумал — опять сказал Карло — смастерить деревянного
— Прекрасно, Рыжик, придумано, — запищал откуда-то тоненький голосок.
Услыхав слово «Рыжик», Карло покраснел, как перечный стручок и закричал на Антона:
— Ты что это ругаешься, негодяй!
— Кто тебя ругал, бог с тобой…
— Ты назвал меня Рыжиком!
— Нет, не я!
— Нет, ты!
— Нет, не я!
— Ты!
— Нет!
— Ты!
От слов недолго и до дела. Старики вцепились друг другу в парики и начали тузить друг друга. Наконец, парик Рыжика очутился в руках Антона, а Антонов парик в зубах у Рыжика.
— Отдай мне мой парик, — сказал Антон.
— Нет, ты отдай мой парик, — сказал Рыжик, — тогда помиримся.
Старики надели каждый свой парик, пожали друг другу руки и поклялись в вечной дружбе. Когда мир, был заключен, Антон спросил:
— Ты, кум, чего-то хотел у меня попросить. Проси, не стесняйся.
— Я, кум, хотел попросить у тебя кусочек дерева для моего Петрушки.
Вишня обрадовался.
«Отвяжусь я от этого проклятого полена», — подумал он, и, взяв со станка полено, протянул его куму:
— На, вот возьми!
Но полено вдруг вырвалось из рук Антона и само принялось колотить Рыжика.
— Ах, вот какие твои подарки! — закричал Рыжик.
— Ей богу, это не я!
— Значит, я сам себя бью?
— Это полено тебя колотит.
— Я знаю, что полено меня колотит, я знаю, что ты меня давно собирался убить.
— Вот дурак беспонятный!
— От дурака слышу!
— Не ругай меня дураком, а то и я тебя обругаю… Рыжик!..
— Осел!
— Рыжик!
— Скотина!
— Рыжик!
— Скверная обезьяна!
— Рыжик!
Услыхав в третий раз «Рыжик», Карло принялся колотить кума. После этой второй потасовки у Антона оказался исцарапанный нос, а у Карло не хватало двух пуговиц на куртке.
Старики устали, запыхались и, протянув друг другу руки, второй раз поклялись в дружбе, кончилось дело тем, что, взяв полёно под мышку и прихрамывая, Карло направился домой.
Карло, вернувшись домой, сейчас же принимается мастерить Петрушку
Карло жил в полутемной каморке под лестницей. Стояли в ней безногое кресло, узенькая койка, да разломанный столишка. В глубине виднелся затопленный каминчик. Но огонь в каминчике был нарисованный, также был нарисован над огнем кипящий чугунчик.