Приключения поваренка Бублика
Шрифт:
Но все были едины во мнении: этого так оставить нельзя!
Поварята носились наперегонки вокруг Аптекарского огорода и, забыв про парадный костюм, который надо беречь (по словам мамы) как зеницу ока, Бублик присоединился к ним.
Главный Повар, что-то вычёркивающий на ходу из листка бумаги, вышел из дверей кухни пять минут первого и велел всем построиться в колонну по двое (поварята позади).
Сам он спрятал листок в карман, встал во главе колонны, прижал локти к бокам, выпятил грудь с Золотой Поварешкой и важным семенящим шагом повел кухонное войско
Колонну сопровождал военный оркестр, трубы выпевали марш Меченосцев, гулко бухал барабан, заставляя поваров чеканить шаг.
Родственники и знакомые махали поварам вслед платочками.
Мама Бублика стояла у раскрытого окна, плакала и гордилась.
На пристани их ждали. Капитан «Невесты ветра» стал показывать, где будут размещены люди Главного Повара.
Полчаса спустя к пристани быстрым шагом подошёл отряд лакеев, возглавляемый Главным Мажордомом, без оркестра и почти без провожающих.
Главный Мажордом страшно разгневался, что Главный Повар увёл поваров на пристань раньше, чем договорились и его, Главного Мажордома, люди пришли вторыми.
Им тоже были отведены места, но какие остались.
Бублик поставил сундучок прямо под указанный ему гамак в поварятском кубрике и выбрался на палубу поглазеть.
Там шла погрузка.
Главный Повар держал в руке плотный желтоватый лист бумаги, исписанный мелким почерком, и ставил на нём большие, жирные галочки.
А на борт заносили мешки с мукой пшеничной крупитчатой, мукой пшеничной первосортной и мукой ржаной сеяной. Мешки с сахаром колотым и сахаром пиленым. (Сахарные головы Главный Повар решил не брать, а купить на месте, хотя разумнее было сделать наоборот).
Потом стали закатывать бочонки с маслом: подсолнечным, арахисовым, оливковым, ореховым, миндальным, маковым, конопляным, соевым… С топлёным сливочным.
Потом стали поднимать ящики с сухими яблоками, грушами, сливами и абрикосами, и корзины со свежими фруктами из числа тех, что могут выдержать долгую дорогу.
Осторожно занесли кедровые ящички с пряностями, стоившими на вес золота.
Палуба корабля запахла гвоздикой, поручни ограждения – корицей, трап имбирём.
К ужасу Капитана его шляпа стала издавать запах кориандра, а борода – кардамона.
Корабельные мачты заблагоухали ванилью, а туго стянутые паруса спрятали внутри себя мятный ветер.
Выглянувший на палубу Главный Мажордом вместо воздуха вдохнул облако душистого перца, чихнул и скрылся.
Протестующе мыча, на борт поднялась корова Сметанка – из её молока готовили отменные сливки. Для прокорма Сметанки в трюме было приготовлено душистое сено с клевером (согласно сметанкиному вкусу).
Но сама корова была совсем не в восторге от будущего путешествия и выразила своё негодование, как могла: проходя мимо Капитана, стоящего рядом с Главным Поваром, она шлёпнула ему под ноги ароматную коровью лепешку, запах которой, словно голосистая солистка, стал перебивать хор пряностей.
Капитан был морским волком и с коровами сталкивался мало.
– Я же говорил, надо по-нормальному грузиться: сначала груз, потом пассажиры! – пробурчал он.
– Ни за что! – отрезал Главный Повар. – В первую очередь – люди. Чтобы этот проходимец Мажордом занял со своими лентяями лучшие места? Мы грузимся, как надо!
Вслед за коровой грузчики понесли целую вереницу плетеных корзинок, пузатых и приплюснутых, в которых возмущённо квохтали пёстрые куры. Куры должны были бесперебойно давать свежайшие яйца для тортов.
– Сейчас пойдут всякие мелочи, основное погрузили, – пояснил Капитану Главный Повар.
На корабль занесли:
кувшин соды;
бочонок крахмала;
пять горшков дрожжей;
три дюжины бутылок уксуса;
двенадцать дюжин бутылок рома;
десять плотно закрытых банок с цукатами;
тридцать две бутылки ликера шестнадцати сортов;
семь бочонков варенья и пятнадцать банок мармелада (тыквенный решили не брать);
мешок грецких орехов, мешок миндаля, мешок фундука, полмешка арахиса и мешок фисташек.
Капитан стоять устал: ему казалось, что теперь шляпа его пахнет тмином, борода – анисом, а сапоги мускатным орехом.
– Ну вот, это последнее! – потёр руки Главный Повар, исчеркав весь лист кругом.
Лебёдкой на борт подняли ящики с кухонной утварью.
В трюм отправились разнообразнейшие кастрюли; взбивалки пяти видов для кремов, соусов и белков; кухонные доски всех размеров; скалки простые, для раскатывания теста; и скалки рифлёные, для нанесения узора; ножи, тесторезки, выемки; противни, формы для тортов и кексов (и, конечно, маленькие формочки для пирожных-корзиночек). Кондитерские мешки с трубочками-насадками, с помощью которых кондитеры на воскресных тортах писали “Привет от Замковой Кухни”. Отдельным ящиком шли тёрки, ступки и мясорубки – всё, чем размельчали и растирали продукты. Другим ящиком – сита и дуршлаги, поварёшки и половники.
После поварёшек наступило затишье.
– У вас всё? – слабым голосом произнес Капитан, шляпа которого благоухала шафраном, а борода – коричными палочками.
– Всё, похоже… – осмотрел свой лист Главный Повар, на котором (на листе, конечно) живого места не было.
Капитан, не скрывая облегчения, вздохнул.
Но тут раздался крик – к кораблю бежал Перец и отчаянно голосил на всю округу:
– Гребёнки забыли!!! Господин Главный Повар, гребёнки забыли!!!
К груди он прижимал длинный пакет.
– К-какие гребёнки? – с недоумением спросил Капитан.
Главный Повар смачно хлопнул себя ладонью по лбу.
– Гребёнки! Ведь знал, что забуду, а записать места уже не было! Гребёнки эти – необходимейшая вещь, – пояснил он Капитану. – Ими на торте, ежели он гладко кремом украшен, а хочется чего-нибудь этакого, рисуют полоски разные.
И он, не дожидаясь, пока поваренок добежит до корабля, сам поспешил вниз по заскрипевшему трапу навстречу, желая поскорее отправить гребенки к ступкам и формочкам.