Приключения Робина Гуда
Шрифт:
– Будь ты проклята, подлая палка, – вскричал Робин, отбрасывая ее прочь, – не послужила ты мне верой и правдой в трудный час.
– Сдавайся! – приказал жестянщик. – Теперь ты мой пленник, и, если не сдашься, я из башки твоей кашу сделаю.
Ничего не ответил Робин Гуд на эти слова, а приставил к губам горн и дунул трижды, издав громкие пронзительные звуки.
– Можешь дудеть сколько хочешь, – проговорил жестянщик, – только идти тебе теперь со мной в Ноттингем – шериф будет рад тебя повидать. Ну что, сдаешься или мне проломить тебе головушку?
– Раз должен я испить кислого
Тут из лесу выскочил Малыш Джон, а с ним – шестеро дюжих йоменов, одетых в зеленое сукно.
– Что за беда стряслась с тобою, наш предводитель? – воскликнул Малыш Джон.
– Видите этого жестянщика? – спросил Робин. – Он хочет отвести меня в Ноттингем, чтобы меня повесили.
– Тогда его самого надо повесить! – вскричал Малыш Джон и вместе с остальными йоменами пошел на жестянщика, намереваясь схватить его.
– Нет, не трогайте его, – остановил их Робин. – Это храбрый парень. Он стальных дел мастер, и характер у него как сталь. К тому же он чудно поет баллады. Скажи-ка, парень, не хочешь ли вступить в ряды добрых моих товарищей? Каждый год я буду давать тебе по три платья зеленого сукна да по сорок марок в придачу, станешь весело жить вместе с нами в лесу; а живем мы беззаботно и горя не знаем в чащобе Шервуда. Охотимся на оленей и едим их мясо да сладкие овсяные лепешки, творог и мед. Пойдешь с нами?
– По рукам! Я пойду с вами! – сказал в ответ жестянщик. – Люблю весело пожить, и ты мне по нраву, хоть и отбил мне ребра да обманул в придачу. Но я готов признать, что ты сильнее и хитрее меня, потому буду подчиняться тебе и стану верным помощником.
Все вместе повернули они обратно в лес, где с тех пор и стал жить жестянщик. Много дней пел он товарищам баллады, до тех самых пор, пока не пришел к ним знаменитый Алан из Долины, обладавший голосом, в сравнении с которым прочие казались вороньим карканьем. Но о нем речь пойдет позже.
Состязание стрелков в Ноттингеме
Шериф впал в страшную ярость оттого, что так и не смог поймать ловкого Робина. До его ушей дошло, – дурные вести всегда доходят, – что народ потешается над тем, что он и впрямь думал наложить арест на такого отчаянного парня. А ведь нет ничего неприятнее, чем когда за твоей спиной над тобой насмехаются.
– Наш милостивый господин и повелитель король Гарри должен узнать о том, как попирается его закон и как презирает его власть банда преступников. А что до предателя жестянщика, то, когда я его поймаю, повешу на самой высокой виселице в Ноттингемшире, – сказал шериф и приказал своим слугам и вассалам собираться в Лондон, на встречу с королем.
В замке Шерифа началась суматоха, все забегали туда-сюда, в кузницах Ноттингема до поздней ночи мерцали огни, потому что все кузнецы в городе ковали и чинили оружие для шерифовой охраны. Два дня шли приготовления, и лишь на третий все было готово к отъезду. Ясным утром отправились они из Ноттингема на Фосс-уэй, а оттуда на Уотлинг-стрит. Ехали они два дня, и вот
В это время король Генрих и королева Элеонора давали прием, на который собрались дамы в шелках, атласе, бархате и золотой парче, доблестные рыцари и нарядные придворные.
Туда и прибыл шериф, и его подвели к королю.
– Дозвольте обратиться с просьбой, – молвил шериф, опускаясь на колено перед государем.
– Что у тебя за дело? – спросил король.
– О добрый господин мой и повелитель! – произнес шериф. – В Шервудском лесу, в добром нашем графстве Ноттингемшир, поселился наглый преступник по имени Робин Гуд.
– И в самом деле, – ответил король. – Слухи о его делах достигли даже наших королевских ушей. Это дерзкий и наглый плут, хотя, должен признать, притом он славная душа.
– Но послушайте, о милостивый повелитель мой, – снова заговорил шериф. – Я направил к нему человека, честного дюжего парня, с бумагой на его арест, с вашей королевской печатью, но он избил посланника и выкрал бумагу. Он убивает ваших оленей и грабит ваших подданных даже на больших дорогах.
– Вот как? – в гневе воскликнул король. – И чего же ты от меня хочешь? Приехал сюда с большим отрядом воинов и слуг, а жалкую шайку мошенников в собственном графстве захватить не можешь, хотя у них даже нет кольчуг на груди! Разве ты не шериф мой? Разве не действуют в Ноттингемшире мои законы? Разве не можешь ты сам справиться с теми, кто нарушает закон и вредит тебе и твоему графству? Ступай прочь отсюда да хорошенько поразмысли. Сам придумай, как поймать преступника, а меня больше не тревожь. И постарайся как следует, шериф, ибо я хочу, чтобы законам моим подчинялись все подданные, а если ты не способен этого добиться, то ты более не шериф. Разберись с этим делом сам, говорю я тебе, или несдобровать тебе вместе с этими подлыми ворами в Ноттингемшире. Наводнение сметает не только мякину, но и зерно.
С тяжелым сердцем ушел шериф прочь, горько сожалея о том, что показал королю свою свиту. Весь обратный путь шериф был задумчив и озабочен. Ни словом не обмолвился он ни с кем, и никто из его присных не посмел заговорить с ним. Все мысли шерифа были о том, как захватить Робина Гуда.
– Ха-ха! – неожиданно воскликнул он, хлопнув себя рукой по бедру. – Ну конечно! Скачите во весь опор, добрые мои товарищи, надо как можно скорее прибыть в Ноттингем. И запомните мои слова: еще до полуночи этот плут Робин Гуд будет упрятан в ноттингемскую тюрьму.
Что же придумал шериф?
Как ростовщик по одной вытаскивает из мешка серебряные монеты, проверяя, не фальшивы ли они, так и шериф перебирал одну за другой разные идеи, словно бы ощупывая каждую, и во всякой находил изъян. Наконец вспомнил он о том, что нрав у Робина Гуда отчаянный и потому он нередко осмеливается приходить даже в пределы Ноттингема.
«Если бы удалось мне заманить Робина поближе к Ноттингему, где проще будет его найти, – размышлял шериф, – то, ручаюсь, я схватил бы его так крепко, что никогда бы он уже не вырвался».