Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона
Шрифт:
– И вниз! – закричал он, – Вы пропустили «и вниз»!
Я думал, что эти слова означали, что нам придется рыть землю, но теперь увидел, что ошибся в своих предположениях.
– Так там есть подвал? – крикнул я.
– Да, такой же старый, как и дом. Сюда, через эту дверь.
Мы спустились по витой каменной лестнице, и мой товарищ, чиркнув спичку, зажег большой фонарь, стоявший на
Подвал служил складом для дров, но поленья, очевидно, прежде покрывавшие весь пол, теперь были сложены по сторонам так, что посредине образовался свободный проход. В этом проходе лежала большая тяжелая плита с заржавленным железным кольцом посредине, к которому был привязан толстый шерстяной шарф.
– Клянусь Юпитером! – вскрикнул Мёсгрэв, – это шарф Брётона. Я видел его на нем и готов поклясться в этом. Что делал тут этот негодяй?
По моему предложению вызвали двух полицейских, и, в их присутствии, я попытался поднять плиту, таща за шарф. Я мог только слегка приподнять ее и только с помощью одного из констэблей мне удалось отодвинуть ее в сторону. Перед нами зияла глубокая черная яма. Мы все смотрели в нее. Мёсгрэв стал на колени и опустил фонарь.
Перед нами открылось темное помещение около семи футов в глубину и футов четырех в квадрате. У одной стены его стоял низкий деревянный сундук, окованный медью, с поднятой крышкой, в которой торчал ключ странной старинной формы. Снаружи ящик был покрыт толстым слоем пыли, а сырость и черви проели дерево, на котором виднелись кучки грибов. Несколько металлических кружков, по-видимому, старинных монет – вот таких, какие вы видите у меня в руке – валялось на дне сундука, но больше там ничего не было.
Но в это время мы совершенно забыли и думать о сундуке: наши взоры приковались к тому, что мы увидали рядом с ним. То была фигура человека, одетого в черный костюм, сидевшего на корточках, положив голову на край сундука и охватив его обеими руками. От такой позы вся кровь прилила ему к голове, и никто не мог бы узнать черт этого искаженного, посиневшего лица; но когда мы приподняли тело, то мистер Мёсгрэв по росту, одежде и волосам признал в нем своего бывшего
Признаюсь, Ватсон, что я начал сомневаться в успехе моих розысков, я думал, что разрешу загадку, как только найду место, указанное в «обряде». Но вот я стоял на этом месте и, по-видимому, был так же далек, как прежде, от решения, что скрывалось так тщательно семьей Мёсгрэвов. Правда, что я пролил свет на судьбу Брёнтона, но теперь следовало установить, каким образом эта судьба постигла его и какую роль играла во всей этой истории исчезнувшая женщина. Я присел на боченок в углу и стал обдумывать все, что случилось.
Вы знаете, Ватсон, мой метод: в подобного рода случаях я ставлю себя на место данного человека и, выяснив себе предварительно степень его развития, пробую представить, как бы я действовал на его месте. В данном случае дело облегчалось тем, что Брёнтон был, без сомнения, человек недюжинного ума. Он знал, что дело идет о какой-то драгоценности. Он нашел место. Он увидел, что плита, закрывающая вход в подвал, слишком тяжела для того, чтобы ее мог сдвинуть один человек. Что же ему оставалось делать? Он не мог получить помощи от посторонних. Даже в том случае, если бы ему удалось найти кого-нибудь, кто согласился бы помочь ему и кому бы он мог вполне довериться, ему угрожала опасность попасться, когда ему пришлось бы впустить своего сообщника. Лучше было найти себе помощника в доме. Но кого? К кому мог он обратиться? Эта девушка любила его. Мужчине всегда трудно представить себе, что он окончательно лишился любви женщины, как бы дурно он ни поступил с ней. Вероятно, Брёнтон снова полюбезничал с Хоуэлс, чтобы помириться с ней, а затем сделать ее своей сообщницей. Они, должно быть, вместе пришли ночью в погреб и соединенными силами подняли плиту. До этой минуты их действия так ясно представлялись мне, как будто я сам присутствовал при них.
Конец ознакомительного фрагмента.