Приключения Шурика Холса и доктора Ваткина
Шрифт:
– Мсье Холс! Это уже слишком! Ни содержание письма, ни его конверт, не могли дать такую информацию! – князь Павел Николаевич, в смущении, отодвинул от себя бутылку с минеральной водой.
– Почему?! – простодушно удивился детектив, – как я уже говорил, на изгибе письма прослеживаются следы ногтей. Так бывают, когда письмо складывают по изгибу и как бы для надежности проглаживают его пальцами. В лупу видны следы от трех дорожек. Так как наш корреспондент заранее знал, что он покажет письмо не менее трех раз, то первый раз он, сложив его, пригладил без особого усердия.
– Но сроки? Сроки между перерывами этих, демонстраций письма? Как они могут быть вам известны?
– И тут не большая тайна! Духи «Шанель»! Конверт и само письмо имеют не одинаковую насыщенность запаха! Скорее всего, духи попали на листок письма при первом касании, может при написании или при опускании в конверт. А вот на конверте – запах самый сильный!
Тут ясно – духи добавили свой запах при недавнем касании. Немного логики, знаний поведения запахов и станет ясно, что разница в запахах составляет не меньше месяца. Учтите вашу дорогу ко мне, наши сборы в Ростов и вы получите искомые пятнадцать, двенадцать суток. Делите на три прочтения и – ву а ля!
– Да – а! – князь несколько нервно налил себе воды и, сделав глоток, вперил взгляд в Холса.
– Допустим, что вы меня убедили полностью! Но имя, имя корреспондента письма! Оно предельно анонимно! Это непостижимо моему уму и мало вероятно, что вы знаете его точно!
– Ваше высочество забывает, что любой текст содержит немало информации так сказать между строчек, но нам пора выезжать к месту встречи. Если вы позволите, то я изложу вам свои соображения в дороге.
Глава 5.
Парк с колесом обозрения располагался на правом берегу Дона. Чтобы не привлекать особого внимания мы добрались до входа на такси. Купив входные билеты, неторопливо пошли по тенистой аллее. До встречи оставалось полчаса.
– Итак, вернемся к прерванной беседе. Проанализируем текст письма. Тот человек, что писал его, в значительной мере знает вас, Павел Николаевич, а также он хорошо осведомлен и положением в вашей семье. Откуда это видно? Вспомним текст письма: в нем всего восемь строчек! И пять раз присутствует обращение к вам и все на «Вы»!
– Мсье Холс, вы хотите сказать, что шантажист мог обращаться ко мне по-другому? На «ты»?
– Нет, шантажист был бы краток и более напорист! А в письмо начинается с вашего титула! И далее – человек что написал письмо, знает вас в лицо! Посудите сами вот об этой строчке: «к Вам подойдет человек, с которым Вы договоритесь насчет встречи со мной». Будет третье лицо, которое, убедившись в безопасности, назначит место встречи. Думаю, что оно будет где-то рядом, – Холс, остановился и знаком показал нам поступить так же.
– Вон колесо обозрения. Думаю, там сейчас сидит их человек, а может и не один и в бинокль
Кто всегда думает о деньгах? Кто всегда старается добыть их более легким способом, чем труд? Кто любит костер, вольный ветер и веселые песни?!
– Цыгане! – великий князь, от изумления даже хлопнул себя ладонью по бедру! – Да вы просто гений! Никогда не думал, что простые строчки письма таят так много информации! Но имя, имя автора письма?!
– И тут все просто! Цыгане не причастны к самому моменту похищения цесаревича. А вот вывезли его из города и потом скрывали долгих девятнадцать лет….
– Почти двадцать! Почти двадцать, уважаемый мсье Холс!
– Позвольте мне внести небольшую ясность в ваш разговор, – доктор Ваткин, до этого жадно ловивший подробности расшифровки письма, переложил диктофон в другую руку, – теперь со всей очевидностью становится ясно, что автор письма лично видел мальчика в тот злополучный день! Он подробно указал и цвет курточки и шапочки и знает надпись на нательном крестике: «Спаси и сохрани» и все места расположения вензелей. Следует что лично он, вернее она сама принимала участие в похищении мальчика!
– Не в похищении, а в сокрытии и дальнейшем удерживании, дорогой доктор Ваткин! – Холс, неторопливо вынул трубку и держал её в руке, словно собираясь закурить.
Мы с князем переглянулись. В долгой беседе я рассказал ему, что означает этот знак – детектив собирается поставить точку в деле.
– Поднять подшивки газет за февраль одна тысяча девятьсот девяносто девятого года и найти в них кто из цыганских певиц блистал в ресторане «Тонкая тростинка» на авеню Мюрей, было дело пары часов. Вот и результат – с десятого февраля по четырнадцатое, обратите внимание на последнюю дату, слух публики услаждала несравненная мадам Мирелла! – Холс прочертил трубкой зигзаг в воздухе. Затем неторопливо достал из кармана ксерокс газеты и развернул его перед нами.
– Полюбуйтесь, на нашу «восхищающую»! Да, именно так и переводится имя автора нашего письма. Цыгане часто дают имена своим дочерям, использую прекрасные сравнения, имена цветов хорошие черты характера, намеки на богатство и красоту. Да она и вправду богата, знаменита в своем кругу. Все господа, наше время подошло! Вы, князь, прогуляйтесь к колесу обозрения, думаю, что минут через десять мы встретимся снова. Ну а мы с доктором Ваткиным, поближе познакомимся с восхищающей всех Миреллой!
Князь, в сопровождении Максимилиана, свернули на боковую дорожку, ведущую к колесу обозрения. Мы – пошли прямо.