Приключения Тонино-невидимки
Шрифт:
Глава седьмая, в которой Паола увидела Тонино и рассказала ему о сложных делах
Покуда Тонино предавался этим размышлениям, чей-то голос послышался у него за спиной:
— Разве ты не знаешь, что нельзя сидеть на клумбе? Вот дворник увидит и отругает тебя как следует.
Тонино не сразу обернулся.
«Это мне говорят? — подумал он рассеянно. — Ведь со мной нельзя разговаривать, потому что меня никто не видит».
Но голос продолжал настаивать:
— Что с тобой? Ты себя
Девочка с огромным красным шарфом, повязанным вокруг шеи, смотрела на него так пристально, словно видела его на самом деле.
— Это ты мне говоришь? — спросил не слишком обнадеженный Тонино.
— А кому же еще? — засмеялась девочка, откинув за плечи две черных косы. — Ведь здесь нет никого, кроме тебя. И ты знаешь, что на клумбе сидеть запрещено.
— Дворнику меня не увидеть.
— Ну да! Ведь я тебя вижу. Ты спрятался за дерево, но все-таки тебя видно.
Тонино пожал плечами. Девочка обошла вокруг клумбы и теперь остановилась прямо перед ним.
— Что, не уходишь? Значит, ты на самом деле храбрый. Вот и я здесь сяду. Что нам может сделать дворник? Накричит, и только. А я тогда удеру, вот и все. Тебя как звать?
— Тонино.
— А меня Паола. Вот уже неделя, как я здесь живу, а еще никого не знаю. Я живу на пятом этаже, а ты?
— На втором.
Тонино отвечал нерешительно, словно боясь, что не сможет договорить до конца: ведь с той минуты, как он стал невидимкой, ему впервые представилась возможность перекинуться с кем-нибудь парой слов.
— А ты можешь видеть меня? — спросил он неуверенно.
— Еще бы! — рассмеялась Паола. — Ведь я не слепая! Конечно, я тебя вижу. Я увидела, что ты один и ни с кем не играешь. Разве и ты никого здесь не знаешь? Здесь ребята какие-то неприятные. Проходят мимо и смотрят на меня, как на муравья. Ни разу никто и словечка не сказал. А девочек здесь совсем нет. Какой странный двор: я ведь, знаешь, здесь единственная девочка! Все остальные — мальчишки. Может быть, у вас такое правило?
Но Тонино не отвечал: он думал.
«Если Паола видит меня, значит, я перестал быть невидимкой. Значит, я снова такой, как все. А может, меня видит только она? Почему? Разве может быть так, чтоб меня видела только Паола, а другие не видели? Нужно это проверить!»
Он в два прыжка очутился рядом со своими старыми приятелями, но ребята, повернувшись к нему спиной, продолжали разговаривать друг с другом. Огорченный Тонино вернулся к девочке, которая уселась на краю клумбы.
— Значит, ты мальчик-невидимка? — сказала Паола.
— Увы! — вздохнул Тонино в ответ.
— Отчего ты так говоришь? Ведь это, должно быть, очень интересно. Будь я невидимкой, я бы стала делать все, что взрослые запрещают, и никто не смог бы меня отругать.
— Я больше ничего не хочу делать. Целое утро я был невидимкой, — ответил Тонино. — Я теперь
— Если они тебя увидят, то отругают за опоздание; уж найдут, за что тебя отругать, взрослые сто причин выдумают…
— Не может этого быть, да мне это теперь и неважно. Я только поскорей хочу обнять свою маму.
Паола замолчала, но потом новая мысль забралась ей в голову, прямо под косы.
— Если ты невидимка, как же мне удается тебя видеть?
— Сам не знаю. А ты что думаешь?
— Может, потому, что я всегда одна. Никто со мной не водится, никто со мной не играет, у меня нет друзей. Ребята меня вроде и не замечают, значит, я почти невидимка.
Тонино задумался над этим странным объяснением. Все же у Паолы был дом и была мама.
— Кто знает, — продолжала Паола и, задумавшись, сама дергала себя за косы, — кто знает, сколько невидимок живет на свете? Но как же узнать про них, раз они невидимки?
Тонино стало не по себе. От такого разговора может голова разболеться: какая-то девочка с косами вдруг берется рассуждать о таких сложных делах!
«Вот и на самом деле разболелась голова, — подумал Тонино, — но, может, это оттого, что я не поел».
Глава восьмая, в которой речь пойдет о безумном торговце
Как бы угадав его мысли, Паола спросила:
— А ты обедал?
— Нет.
— Ну и ну! Так ты скоро и впрямь станешь невидимкой: не будешь есть — ноги протянешь. Разве ты об этом не знаешь?
— Ну и ладно. Где же я могу теперь поесть?
— Пойдем ко мне. Никто тебя не увидит. А я притворюсь, будто проголодалась, и возьму себе на кухне булочку.
Ты покуда подождешь в прихожей — я там всегда играю в куклы, — а потом спокойненько поешь.
Словом, все выглядело заманчиво.
Они, перескакивая через ступеньки, поднялись по лестнице. По дороге им повстречалась синьора, которая сказала: «Здравствуй, Паола!» — а Тонино не мог удержаться от смеха: ведь синьора шла прямо на него.
Паола, к большому удивлению своей мамы, отправилась на кухню и взяла там булочку.
Тонино услышал, как ее мама со смехом сказала:
— Что это ты сегодня так проголодалась?
Покуда Паола делала вид, будто играет в куклы, Тонино с жадностью съел булочку вместе с куском швейцарского сыра (ну что за странная штука этот швейцарский сыр: почти весь в дырах, словно и он хочет стать невидимкой!) Эта булочка показалась ему вкусней всех, которые он когда-либо ел: не прошло и двух секунд, как она исчезла. В ту самую минуту, когда он доедал последний кусочек, в прихожую вошла мама Паолы. Тонино прижался к стенке. Но эта предосторожность была напрасной: мама Паолы не могла его увидеть.