Приключения в Африке

Марриет Фредерик

— Мы сделали несколько выстрелов с берега, потому что видели намерение буйволов перейти через реку. Двоих мы убили и не заметили, что в это время громадный буйвол вышел из кустов и набросился на Сваневельда. Прежде, чем тот успел повернуть лошадь и ускакать, рога буйвола вонзились в грудь несчастного животного. Лошадь упала, смяв под себя Сваневельда. Разъяренный буйвол, вытащив рога из лошади, снова нацелился на Сваневельда. Но тот успел увернуться, и рога только задели его, как я уже говорил. Я выстрелил и ранил буйвола. Он устремился на меня, и я повернул лошадь. Но от испуга она поскакала так быстро и так внезапно, что я потерял стремя, и седло перевернулось. Я чувствовал, что сползаю под брюхо лошади, и потому, когда она скакала под деревом, я изловчился, ухватился за ветку и отпустил ее. Едва успел я забраться повыше

на дерево, как буйвол был уже под ним, и ноги мои коснулись его спины. Видя, что лошадь ускакала и меня на ней нет, буйвол с ревом вернулся назад, разыскивая меня. В это же время он увидал Сваневельда, который освободился из-под убитой лошади и сидел под деревом, очевидно ушибленный или раненый, хотя несерьезно, что потом и оказалось. Буйвол тотчас же повернулся к нему и, вероятно, убил бы его, если бы не Клоэт, который выстрелил в это время с дерева и смертельно ранил буйвола. Он вдруг остановился, не дойдя нескольких аршин до Сваневельда. Дальше идти он уж не мог и скоро свалился мертвый.

— Мы сами были свидетелями конца происшествия, майор. Теперь я расскажу вам, что случилось с нами. Мы тоже пережили немалую опасность.

Суинтон рассказал все, что произошло на этом берегу реки, и майор заметил:

— Говорите, что хотите о львах, но я скорее соглашусь иметь дело с десятью львами, чем охотиться на одного буйвола. Я наохотился сегодня на всю жизнь.

— Очень рад это слышать от вас, — сказал Суинтон. — Вы теперь сами убедились, что буйвол самое бешеное и опасное животное. Трудность охоты за ними делает ее, конечно, еще более азартной. Я видел охоту за буйволами, много слышал о ней, так что могу сказать, что мы сегодня были очень счастливы, отделавшись потерей одной лошади и тяжелой раной другой. Вообще наша охота удачна, мы все-таки вернулись с хорошей добычей, и мы можем теперь подкрепиться свежим мясом.

— Я не могу сейчас есть, — сказал Александр. — Я очень устал и думаю соснуть часа два.

— У меня тоже нет аппетита, — сказал майор, — и я последую вашему примеру.

— Прекрасно. Тогда мы встретимся за ужином, а пока я посмотрю, что делается со Сваневельдом. А где у нас Омра?

— Я видел, он шел куда-то с Бигум, — ответил майор, — но куда, не знаю.

— А, это я сказал ему, чтобы он вырыл бушменских корней, — сказал Александр. — Они вареные так же вкусны, как картофель. Он взял с собой обезьяну, чтобы скорее найти их.

Майор и Александр спали до ужина, пока Магомед не разбудил их. Сон освежил обоих, и они чувствовали, что аппетит снова вернулся к ним. Жареное мясо буйволов с бушменскими корнями заслужило всеобщее одобрение, и было заявлено, что оно ничем не уступает обыкновенному бифштексу с жареным картофелем. После ужина Александр попросил Суинтона рассказать, что он слышал об охоте на буйволов, когда был на Капе. — Сам я участвовал в охоте на буйволов только два раза, но могу рассказать вам, что приходилось слышать об этой охоте и о характере животного, которым вам удалось сегодня познакомиться довольно близко. Я говорил уже, что встреча с одним буйволом опаснее встречи с целым стадом. В период размножения самый сильный самец в стаде прогоняет всех других самцов, как это делают и слоны. И эти одиночные самцы особенно опасны, так как они не ждут нападения, а сами нападают на человека. Они скрываются обыкновенно в засаде и нападают врасплох, что особенно затрудняет защиту. Они так смелы, что не боятся даже льва. Буры рассказывали мне, как буйвол убил их товарища. Он забодал его и затоптал копытами, затем не оставлял его тела более четырех часов, беспрестанно возвращаясь к нему и топтал его то копытами, то коленями. Всю кожу он содрал с него своим грубым языком, одним словом, не оставил истерзанного трупа, пока не утолил вполне жажду мести.

— Какое злобное животное!

— Я припоминаю еще один подобный рассказ, слышанный от фермера-бура, участвовавшего в охоте на буйволов. Стадо расположилось на болотистом месте с несколькими мимозами. Чтобы выстрелы достигли животных, охотники должны были проехать часть болота, что было опасно для лошадей. Оставив их под присмотром двоих готтентотов, они пошли пешком, думая в случае нападения буйвола бежать болотом. По их мнению, оно должно было выдержать тяжесть человека, но наверное не выдержало бы тяжести лошади и тем более буйвола. Приблизившись незаметно к стаду, они выстрелили из-за кустов и первым

же залпом повалили трех самых жирных буйволов. Один из них, очевидно предводитель стада, был только тяжело ранен и яростно ревел, упав на колени. Думая, что животное умирает, один из стоящих впереди охотников раздвинул кусты и стал заряжать ружье, чтобы прикончить его. Но едва разъяренный зверь увидал приближающегося человека, он встал на дыбы и бросился на него. Охотник бросил ружье и побежал к болоту, но животное было так близко к нему, что он не надеялся спастись от него таким путем, потому внезапно свернул в заросли и стал карабкаться на ближайшую мимозу. Но буйвол со страшным ревом, который раздавался на громадное расстояние, как громовые раскаты, захватил несчастного охотника рогами и подбросил его с такой силой, что тот перевернулся несколько раз в воздухе и застрял в ветвях дерева. Буйвол, продолжая реветь, ходил вокруг дерева, смотря на висевшего на нем человека, пока не обессилел от потери крови и не упал снова на колени. Другой охотник добил его выстрелом, но товарища своего нашел уже мертвым.

— Я не сомневаюсь, что такая же участь ожидала меня или Сваневельда, если бы зверю удалось захватить нас, — сказал майор. — Мне не приходилось видеть ни у одного животного такого дьявольски злобного выражения в глазах, как у этого буйвола. Лев в сравнении с буйволом, все равно, что честный и благородный человек в сравнении с грабителем и убийцей.

— Однако, майор, вы так горячо нападаете на буйвола, — смеясь, сказал Суинтон, — и забываете, что сами были зачинщиком ссоры.

— Совершенно верно, и больше, кажется, никогда не буду.

— А я не желаю больше попадаться на дороге гиппопотаму, уверяю вас, — сказал Александр. — Мне никогда еще не приходилось встречаться с такими невежливыми особами.

Во время этой беседы готтентоты и бушмены не оставались праздными у другого костра. Они жарили и ели, ели и жарили, и снова ели до тех пор, пока едва дышали от переполненных желудков. Бушмены, которые утром выглядели такими тощими, как будто не ели целый месяц, теперь сразу точно распухли, так что с трудом передвигались с места на место. Тот из них, который был подброшен буйволом, подошел к костру начальников каравана и попросил немного табаку.

— Надо им всем дать, — сказал Александр, — пусть насладятся до конца. Видали ли вы когда-нибудь, чтобы так раздулся живот у человека? Я удивляюсь, как он не лопнет.

— Это у них обыкновенное дело. Они могут голодать по несколько дней и потом сразу отъесться. Только такой случай, как сегодня, для них, конечно, редкость. Они занесут сегодняшний день как праздник в свой календарь, если он у них есть. И я уверен, что в будущем при обозначении времени какого-нибудь события в их жизни они будут говорить: «Это случилось до или после того, как белые люди убивали буйволов».

— Как они живут вообще?

— Да так, питаются чем попало. Когда есть корни — корнями, во время полета саранчи — саранчой, затем ящерицами, жуками и проч. Случается им добывать кое-какую дичь, но это нечасто. Они лежат в засаде, дожидаясь ее, потом ранят ее отравленною стрелою, а когда она убегает, выслеживают ее по следам. Затем они вырезывают место, где попала отравленная стрела, а все остальное едят. Они роют капканы для гиппопотамов и носорогов и, случается, ловят их. Они отравляют даже воду в источниках, чтобы воспользоваться умершим от яда животным. Но все эти способы питания очень непостоянны и ненадежны, так что они часто голодают.

— Вы считаете, Суинтон, что бушмены от этого недостатка питания мельчают и вырождаются?

— Без сомнения. Продолжительные голодания и лишения из поколения в поколение несомненно довели это племя до такого состояния, в каком вы его теперь видите.

— Но они очень общительны и приветливы. Я ожидал встретить неисправимых дикарей.

— Этих бушменов называют ручными. Они живут недалеко от колоний и привыкли не бояться европейцев. Если фермеры обращаются с ними хорошо, они пасут их скот и оказывают им разные мелкие услуги, получая вместо платы немного табаку. Хорошие отношения внушили им доверие вообще к белым. Но мы, вероятно, еще встретимся с другими бушменами, которые очень дики и злы. От тех можно ожидать разных неприятностей. Они будут пытаться угнать наш скот, будут из засады подкарауливать наш караван, чтобы что-нибудь стащить. И вообще мы будем чувствовать себя в их владениях прежде, чем увидим их самих.