Приключения в Америке
Шрифт:
Пионер кивнул головой.
— Финн, — отвечал он, — вы добрый малый, и я люблю вас; вы любите Полли, и Полли вас любит; она будет ваша, когда вы оба станете постарше; но помните, сынок, что ваши монеты и клочки бумаг не нужны для моей дочери. Нет, нет! Полли будет ваша, но сначала вы должны научиться владеть ружьем и топором.
Вскоре после этого разговора Финн предпринял новую экспедицию в неисследованные страны, предоставив старику Буну распоряжаться деньгами по собственному усмотрению. Старый пионер был смелый охотник и неустрашимый воин, но совершенный ребенок в денежных делах, и менее чем в два месяца потерял все состояние, доверив его одному «джентльмену», который не преминул дать тягу вместе с деньгами. Тем временем Финн спустился по Миссисипи, насколько можно, а оттуда
Он успел выбраться на берег, но положение его тем не менее, было ужасное. В настоящее время эта местность славится своим хлопком, лучшим в Соединенных Штатах; она заселена по обоим берегам реки на двести миль выше Забытой степи; но в те времена, когда Финн предпринял свое плавание, это была дикая местность, усеянная болотами, которые кишели аллигаторами. Несколько месяцев Финн провел узником в Забытой степи, так как место, в котором он выбрался на берег, было окружено непроходимыми болотами. Переплыть реку было невозможно, так как она имела более полумили в ширину, а Финн был плохим пловцом. Очевидно, для поддержания человеческой жизни требуется немного, так как Финн умудрился прожить несколько месяцев на болотистой площади в шесть квадратных миль, питаясь, главным образом, дикими яблоками, кислым виноградом и грибами. Иногда ему удавалось убивать палкой птиц или поймать черепаху, а однажды, когда голод сильно донимал его, он вступил в бой с аллигатором. Огня у него не было; одежда его скоро превратилась в лохмотья; борода отросла до пояса; ногти заострились, как когти у хищных зверей. Наконец, к берегу прибило течением две огромных сосны. Финну удалось связать их веревками, которые он сплел из коры кустарников. Затем он с большим трудом оттолкнул их от берега и понесся, как стрела, вниз по течению. Ему удалось высадиться несколькими милями ниже, на восточном берегу, но он был так разбит, что несколько дней не мог двигаться.
Однажды, по соседству с Порт-Гибсоном, распространились слухи, что в зарослях камышей на западном берегу Миссисипи появилось какое-то странное чудовище, вроде орангутанга. Негры видели, как оно душило бурого медведя; один арканзасский охотник послал в Филадельфию преувеличенный отчет об этом только что открытом животном, и члены тамошней академии поручили ему поймать зверя, если возможно, живьем, не останавливаясь ни перед какими издержками. Была организована охотничья экспедиция, сотня собак пущены в камыши, и травля началась.
Охотники были в сборе, поджидая появления странного животного, как вдруг оно выскочило из камышей, окровавленное и преследуемое десятью или пятнадцатью собаками. Оно было вооружено тяжелой дубиной, которой отбивалось от собак. Охотники онемели от удивления; затем бросились к нему; животное, увидев их, издало громкий крик; один из охотников, испуганный, выстрелил в него из ружья; тогда странный зверь прижал к груди волосатую лапу, пошатнулся и упал, воскликнув: — «Да простит вам Бог это убийство!» Подбежав ближе, охотники убедились, что их жертва — человек, покрытый волосами с головы до ног; он был без чувств, но еще жив. Они сожалели о своей оплошности и приложили все старания, чтобы спасти жизнь несчастному страдальцу. Этот невиданный зверь, этот волосатый человек был Финн.
Рана его оказалась не смертельной, но он помешался, и только через восемь месяцев разум вернулся к нему. Он мог рассказать о своих приключениях до того момента, когда оставил Забытую степь; что было дальше он не помнил. Рассказ о его приключениях распространился в штатах,
Купив негров и нагрузив несколько фургонов самыми необходимыми предметами, Финн с женою и ее братом отправился в Литл-Рок, а оттуда после непродолжительного отдыха двинулся в юго-западном направлении по лесистой и холмистой стране, где еще никто не путешествовал. Наконец, он достиг Забытой степи, а спустя два года, в течение которых о нем не было слышно, явился в Нахитош на длинном плоту, нагруженном продуктами его плантаций. Из Нахитоша он отплыл в Нью-Орлеан, где на деньги, вырученные за хлопок, меха и медь, купил еще несколько негров и новый запас сельскохозяйственных орудий. Немедленно образовалась компания с целью исследования Красной реки и местностей, пригодных для колонизации. Был приобретен небольшой пароход, и начальство над ним было поручено Финну, который сделался, таким образом, капитаном. Хотя пароход не мог подняться выше Забытой степи, но результаты исследования привлекли сотни плантаторов, поселившихся по обоим берегам реки, и капитан Финн дожил до того времени, когда стал богат и уважаем своими соотечественниками.
Глава XXIX
На следующее утро наши спутники-американцы простились с нами и продолжали свое путешествие. Но капитан Финн уговорил Габриэля, Роха и меня остаться у него подольше. Он ссылался на то, что моя лошадь не выдержит дальнейшего путешествия, если я не дам ей отдохнуть по крайней мере два или три дня; что касается лошадей Роха и Габриэля, то они совершенно отказались служить, и наш хозяин взялся подыскать им других, которые отвезли бы их обратно в страну команчей.
В этом, однако, не оказалось надобности, так как в тот же день у плантации остановилась флотилия в пятнадцать челнов, из которых высадилось с дюжину французских торговцев; все это были старинные приятели капитана Финна, отправлявшиеся за мехами к павниям-пиктам; они предложили перевезти туда Роха и Габриэля, которые, разумеется, приняли это предложение. Седла были уложены в один из челнов вместе с припасами из кладовой добрейшей мистрис Финн, гостеприимный супруг которой присоединил к ним, потихоньку от моих друзей, сверток с различными предметами, которые могли им пригодиться во время их долгого плавания: в нем оказались пистолеты, запас пороха и свинца, новые удила и стремена и четыре мексиканских одеяла.
Наступил наконец момент, когда я должен был расстаться с моими друзьями. Я был сильно расстроен и плакал, когда остался один. Как бы то ни было, я утешался мыслью, что мы расстались ненадолго, и, ободряемый капитаном, вскоре справился с моим унынием. Тем не менее, я в течение нескольких месяцев чувствовал себя тоскливо и одиноко; я никогда не представлял себе, как тяжела разлука с немногими лицами, которые привязаны к вам. Мой почтенный хозяин относился ко мне с величайшим участием. Так как у него было какое-то дело в Арканзасе, то он решил пройти со мною часть пути. Спустя пять дней после отъезда Габриэля и Роха, мы переправились через Красную реку и вскоре прибыли в Вашингтон, значительное местечко в Западном Арканзасе.
От Вашингтона до Литл-Рока, главного города штата, ведет почтовая дорога, и фермы встречаются через каждые пятнадцать-двадцать миль; но капитан предупредил меня, что он населен отребьем других штатов и что к западу от Миссисипи всегда благоразумнее путешествовать не по населенным местностям и останавливаться ночевать под открытым небом. Ввиду этого мы пустились по лесной тропинке через гористую и романтическую область, изобилующую потухшими вулканами. Количество дичи в этих местах невероятно; через каждые десять минут мы вспугивали стайку штук в двадцать индеек; все время видели оленей, щипавших траву, на расстоянии ружейного выстрела; и я думаю, что в этот первый день нашего путешествия в горах мы повстречали не менее двадцати медведей.