Приключения в Берлине
Шрифт:
Пальцы лорда Брэйдона инстинктивно сжали ее руку.
— Так или иначе, я спасу вас, хотя, видит Бог, это будет нелегко.
— Но вы… спасете меня? Я знаю… я прошу… слишком много… но вы не можете… оставить меня… здесь, в этом… ужасном месте.
Ее сотрясали рыдания, мешавшие говорить.
— Я… не представляла, что существуют… такие места, как это… и не знала… что такие джентльмены, как вы… приходят туда.
— Я пришел сегодня лишь потому, что не мог отказаться сопровождать моего гостеприимного хозяина, — объяснил
Он перевел дыхание и продолжал спокойнее:
— Это послужило бы оправданием моего неучастия в развлечениях, которым здесь предаются, и причиной ухода.
— Но вы… не можете оставить меня… пожалуйста… пожалуйста… вы не можете оставить меня.
— Я согласен с вами. Но прежде чем мы предпримем что-либо, вы должны рассказать мне, почему оказались в Берлине, а также назвать свое настоящее имя.
— Значит, вы поняли, что я… сказала не правду, назвавшись Джонсон?
— Вам не удается ложь, — пожурил он ее, — и я все еще не понимаю, почему вы отправились в поездку одна, будучи совершенно неопытной и слишком хорошенькой, как я уже говорил вам, чтобы путешествовать без сопровождения.
Лоилия посмотрела на него.
— Я… я приехала в Берлин, чтобы о-отыскать моего о-отца.
— И вы не знаете, где он?
— Я не имею… представления…; но я думаю, что… немцы захватили его и держат как пленника.
Лорд Брэйдон сделал над собой усилие, чтобы сосредоточиться.
— Почему вы так думаете?
Она медлила с ответом, и он сказал:
— Мне трудно будет помочь вам, Лоилия, если вы не будете откровенны со мной.
Скажите мне истину — всю истину целиком, иначе мне придется оставить вас действовать по своему усмотрению!
Она вскрикнула от ужаса и тут же инстинктивно сжала губы, как бы из опасения, что ее могут подслушать.
— Доверьтесь мне, — успокоил ее лорд Брэйдон.
— Мне нельзя говорить… о том, что касается только моего папы… По если я скажу вам правду… будете ли вы предельно осторожны, чтобы не навредить ему?
Ее слова были полны искренности, и лорд Брэйдон понял, что отец очень дорог ей.
— В настоящий момент я озабочен прежде всего тем, — сказал он, — чтобы вызволить вас из этого кошмара, в который вы угодили не по своей воле. Но в то же время я должен быть уверен, что вы не подстраиваете мне ловушку.
Он умышленно сказал это и прочитал в ее взгляде, как она потрясена тем, что он мог заподозрить ее в подобных намерениях.
— Я клянусь вам… перед Богом, — взмолилась она, — всем, что для меня свято… что я не связана ни с чем… затрагивающим вас… но только пытаюсь помочь моему отцу… который, я знаю, находится в… беде.
— Он сам сказал вам это?
— Нет… нет… но я могу… чувствовать это.
— Каким образом?
— Вы не… поверите мне, если я… скажу вам.
— Я пытаюсь поверить.
— Очень
Она говорила нерешительно, как будто знала, что лорд Брэйдон все равно не поверит.
Ей трудно было найти подходящие слова, чтобы описать свои чувства.
Однако он помог ей своими вопросами.
— Вы хотите сказать, что обладаете психическим или сверхъестественным восприятием его состояния или чувств?
— Папа объясняет это просто как действие силы мысли, — ответила Лоилия.
— Я, конечно, слышал о подобном, но в основном это касалось народов Индии или других стран Востока. Я не думал, что такое возможно в Англии.
— Папа говорил то же самое, но так как я могу читать его мысли, а он — мои, я знаю, что происходит с ним, когда он не со мной, и… я знаю теперь, что его захватили и удерживают силой!
— Но каким образом вы можете знать это? — удивился лорд Брэйдон.
Он ощутил легкий жест беспомощности в движении ее руки, державшей его руку.
— Я знала, что вы не… поверите мне.
— Я пытаюсь поверить, но вы еще не сказали мне имя вашего отца.
— Стэндиш, — ответила она.
Лорд Брэйдон пристально смотрел на нее.
— Вы хотите сказать, что ваш отец — Тарстон Стэндиш? — сказал он наконец.
— Вы знаете его? Вы знаете папу?.. Я с трудом могу… поверить в это!
Имя Тарстон Стэндиш говорило очень много людям, подобным лорду Брэйдону, которым Министерство иностранных дел доверяло порой особые поручения и миссии в других странах.
Тарстон Стэндиш был одним из тех необычайно одаренных людей, которые изредка рождаются в различных частях света.
Человек, способный с легкостью говорить на любом языке, каким бы трудным он ни казался другим людям, Тарстон Стэндиш был общепризнанным экспертом по всем вопросам, касающимся Востока. И поскольку это также интересовало его, он был непререкаемым авторитетом в области различных видов оружия.
Казалось бы, странное сочетание интересов, но это имя несколько раз шепотом произносили лорду Брэйдону с благоговением и восхищением.
При этом говорили, что Тарстон Стэндиш знает больше, чем кто-либо, о научных экспериментах, проводимых в России и некоторых других странах мира.
Это был человек, с которым лорд Брэйдон всегда жаждал встретиться.
Насколько же невероятно — даже трудно поверить, что все это происходит с ним наяву, — было то, что он станет теперь поддерживать контакт с дочерью Тарстона Стэндиша.
А также то, что она сейчас в Берлине и ищет своего отца.
Внезапно в его сознании вспыхнула мысль, что Тарстон Стэндиш мог быть тем человеком, о котором говорил маркиз Солсберийский.