Приключения в Берлине

Картленд Барбара

— Я думаю, за деньги она согласится на все, — тихо молвила Лоилия. — Я только беспокоюсь… что вам приходится… тратить столько… на меня.

Она была трогательна в своей застенчивости и в самом деле смущена его непредвиденными расходами.

Лорд Брэйдон ответил ей той самой улыбкой, которую большинство женщин находили неотразимой.

— Забудьте об этом, — сказал он. — А когда мы найдем вашего отца, я велю ему в будущем получше присматривать за вами.

— Когда вы найдете его, то можете сказать ему все что хотите! —

воскликнула Лоилия. — Но только сделайте это скорее, как можно скорее, потому что меня гнетет ужасное предчувствие, что мы можем… опоздать!

Последнее ее слово прервалось рыданием, которое она превозмогла огромным усилием воли.

Она подошла к окну, задумчиво глядя на улицу. Лорд Брэйдон понял, что она борется со слезами.

Он вспомнил, как, спасенная им, она плакала у него на плече прошлой ночью и все ее тело сотрясала дрожь.

— За вами надо еще хорошенько присматривать! — сказал он угрюмо.

Солнечный свет золотил ее волосы.

Он думал о том, что она еще слишком молода и слишком по-детски мила, чтобы участвовать в столь опасных предприятиях, какими занимался ее отец.

— Я должен незамедлительно обнаружить, где он находится! — неслышно прошептал лорд Брэйдон.

И тогда твердым голосом, совершенно непохожим на ее обычную манеру говорить, Лоилия произнесла:

— Он находится в… высоком здании… с тротуаром перед ним… Там… два часовых возле дома…

Лорд Брэйдон в изумлении смотрел на нее, но она не отвернулась от окна.

— Папа находится… внизу, ниже первого этажа… может быть, в подвале… в комнате с длинным столом посередине, и на стопе бумаги… И я… уверена, что папе приказали… записывать что-то на них… или… начертить какую-то схему.

— Вы можете видеть вашего отца? — негромко поинтересовался лорд Брэйдон.

— Нет… но я уверена, что он — там…

Я… ощущаю его вибрации, направленные ко мне, и… он думает обо мне… говорит мне, что… произошло с ним и… где он находится.

Она умолкла, и наступило молчание.

Затем повернулась к нему.

— Это поможет нам?

— Я думаю, поможет, — кивнул лорд Брэйдон, — но, к сожалению, в этой стране очень много начальства, перед дверьми которого поставлены часовые.

— Если бы вы могли… назвать мне имена некоторых людей, владеющих такими домами, как этот…

— Мы не можем знать этого наверняка, — ответил лорд Брэйдон. — Это может быть конструктор орудия или даже человек, занимающийся его изготовлением, но ни у кого из них не может быть власти и полномочий, достаточных, чтобы держать в заключении вашего отца.

Лоилия тяжело вздохнула.

— Пожалуйста… позвольте мне попытаться… самой… Вы не уверены в успехе… ведь так?

Лорд Брэйдон не мог дать ей ответ, которого она желала.

— Это невозможно, — промолвил он, — но если мы будем действовать вместе, я уверен, мы сможем спасти вашего отца.

Он старался казаться ей более оптимистичным, чем был на

самом деле.

Он хорошо понимал: если Тарстон Стэндиш схвачен, то власти сумели позаботиться о прочности запоров.

Желая отвлечь Лоилию от предмета разговора, он попросил ее:

— Расскажите мне хотя бы вкратце о вашей семье. Я слышал о вашем отце и его блестящих способностях, но в действительности ничего не знаю о нем, и хотел бы услышать, например, почему вы предоставлены самой себе в его отсутствие.

Лоилия улыбнулась.

— Мы с папой всегда были белыми воронами в нашей семье. — Заметив удивление на лице лорда Брэйдона, она объяснила:

— Мой дедушка хотел, чтобы папа, его единственный сын, вступил в его полк.

— А кто ваш дед?

— Он — генерал сэр Мортимер Стэндиш-Дрю!

— Боже всемилостивейший! — воскликнул лорд Брэйдон. — А я и не догадался! Я же знаю вашего деда — конечно, знаю! Он был героем к тому времени, как вышел в отставку, и все восхищались его блистательным участием в кампаниях, проводимых в Индии и Африке.

— Я знаю, — согласилась Лоилия, — но папа не хотел слепо идти по стопам своего отца и выполнять его волю.

Она говорила медленно, желая, очевидно, быть понятой правильно.

— Поэтому еще в юности он решил для себя, что будет путешествовать где пожелает, постигать языки, а со временем писать книги о людях, которые встретятся на его пути.

— И эти книги будут написаны для всех, кто захочет их прочесть?

— Да, когда он опубликует их.

— Вы хотите сказать, что он уже написал их?

— Две из них уже написаны, — сообщила Лоилия, — и я помогала ему, поэтому знаю, какие они увлекательные, — самые интересные из всего, что я когда-либо читала.

Увидев настороженный взгляд лорда Брэйдона, она объяснила:

— В них нет никаких секретов. Все секреты заперты у папы до той поры, пока они не устареют и станут безобидными; я только боюсь, что он… не будет… вместе с нами радоваться успеху, который он… заслужит как автор.

— Бы еще не сказали мне, есть ли у вас другие родственники, которые могли бы воспитывать вас и приглядывать за вами.

Лоилия улыбнулась, и он обнаружил не замеченную ранее ямочку на ее щеке.

— Дело в том, что я очень счастлива с папой, а потому отказалась жить с моими тетями и кузинами, предлагавшими мне свой дом.

Ей показалось, что лорд Брэйдон не одобряет такого поведения, и поспешно добавила:

— Перед смертью мама взяла с меня обещание ухаживать за папой. Как все неординарные личности, он никогда не думает о себе.

Ее голос как бы излучал тепло и заботу об отце.

— Каждый раз после завершения «миссий», как он называет свои поездки, он возвращается истощенный, так как много времени проводит без должного питания, а иногда и вовсе без еды; к тому же порой ему приходится жертвовать ночным сном ради достижения цели.