Приключения в деревне Дъемон

Ветренко Анна

– Радость какая, наконец-то семья воссоединилась, сейчас настряпаю блинчиков для Томочки, она их всегда любила, - домохозяин забегал в хлопотах, не стали его отвлекать, Ольга направилась в баню ополоснуться, а я, на чердак, получше спрятать кольцо с рубином.

Встретились мы с ней внизу, все было готово, выпечка стояла на столе, в ожидании долгожданной гости, которая не заставила себя ждать. Когда мать оказалась на пороге, Евлампий бросился обнимать ее, радуясь ее приходу, как ребенок.

– Здравствуй

родной дом, - мать погладила печь, здороваясь с хатой, - теперь, Иринка, будем с тобой вместе, как долго ждала этого, даже себе не представляешь, - говорила мне Тамара, крепко обнимая.

Мы проговорили до вечера, я рассказала маме обо всем, что со мной произошло, а она мне, как жила здесь с бабкой. Давно не испытывала такого счастья, только. когда был жив отец. На улице стало уже смеркаться, когда сверху послышалось очередное покашливание.

– Извините, что помешал воссоединению семьи, но мне срочно необходима ваша помощь, переправщица, - сверху летало очередное взволнованное приведение.

– Не буду мешать, - прошептала мне мама, - помоги ему, это твоя теперь работа, а я схожу, выгуляю Джони, успеем еще наговориться, вся жизнь теперь впереди.

– Ты что, его тоже видишь?
– удивилась этому, так как свой дар она отдала мне.

– Только слышу, - мать поцеловала меня в щеку, свистнула пса, а потом оправилась с ним на прогулку.

– Долго мне еще ждать, - торопил призрак, - когда уже для меня уделите свое драгоценное время, - с иронией пробурчал он.

Вознесенский и Босая

Внимательно следила за метавшимся призрачным мужчиной, весь его внешний вид кричал о том, что он не с нашего века, темные брюки были заправлены в высокие кожаные сапоги, белая рубашка, заправленная за ремень, имела красивые пуговицы, в виде жемчужин, шпага на поясе завершала весь образ. Волосы красиво убранные в хвост, были перетянуты лентой.

– Мадам, может вы перестанете так осматривать меня, для леди это неприлично, - усмехнулся мужчина.

– Во-первых не мадам, а мадемуазель, - поправила я молодого человека, во-вторых, в наше время, женщины не прячут глаза при виде мужчин, даже таких симпатичных.

– Хорошо, мадемуазель, - исправился призрак, - не будем с вами спорить, к делу, мне нужна ваша помощь, со мной произошла неприятная история, одна дама, не совсем приятной наружности, портит мне жизнь, в моем собственном жилище.

– Прошу немного подробностей, для начала было бы совсем неплохо представиться, - улыбнулась миловидному приведению, - меня зовут Ирина.

– Граф Михаил Вознесенский, - мужчина подлетел ко мне ближе, делая вид, что целует руку, - мой замок находится в селе Копорье, красивое фундаментальное строение, конечно сейчас полуразрушенное, но все-таки, дает мне крышу над головой, - призрак задумался, -

недавно в моих пенатах появилась наглая авантюристка, она не дает мне жизни, в моем же доме, утверждает, что мы должны быть вместе, а мой замок и ее теперь, представляете?
– возмущался граф.

– Так может он ей принадлежал после того, как вы, - хотела сказать, умерли, но сглотнула это слово, вдруг это травмирует мужчину, - как зовут барышню?

– Эту бессовестную леди звать Екатерина Босая, - Михаил скривил губы, - фамилия ей, прямо под стать. Этот замок, наша фамильная ценность, никто другой его не занимал, кроме моих предков Вознесенских.

– Чем она вам мешает, чего можно делить в таком состоянии?
– попыталась понять, чем так недоволен граф, - попробуйте найти с ней общий язык, вдвоем жить веселее.

– В моем состоянии мне необходим покой, - злился Вознесенский, - выгоните эту наглую особу, иначе я у вас поселюсь, - он надул губы, сверля меня красивыми глазами.

– Скажите, вы частушки не поете?
– вспомнила мужа Ольги, который сводил меня с ума своим пением.

– Нет, джентльмены не орут подобные песни, - пояснил граф, - пением, услаждать ваш слух, я не собираюсь.

– Тогда живите, - рассмеялась, - больше меня ничем напугать невозможно, не вижу смысла в вашей просьбе, вам ничего не угрожает, вашим близким тоже.

– Вы сами напросились, - возмущенно раздул ноздри Вознесенский, петь не люблю, но вот декламировать стихи, обожаю, - граф прочистил горло, а затем произнес, - Василий Капнист, Ода на рабство.

– Стойте, вы серьезно, - мой глаз задергался, - я конечно люблю стихи, но только не нужно эту любовь мою к ним убивать, согласна вам помочь.

– Так бы сразу, - подбоченился призрак, - по дороге могу вам почитать, в моем арсенале, довольно огромное количество поэзии нашего века.

– Ольга, - крикнула подругу, она выскочила с кухни, уставясь на нас с призраком, - отправляемся в Ленинградскую область, надо помочь этому господину.

– Какой красавчик, - присвистнула подруга, вытирая руки об фартук, - пару минут, и я освобожусь, - она подмигнула опешившему графу.

Через пятнадцать минут, усевшись в автомобиль, мы рванули в сторону села Копорье, мама отказалась нам составить компанию, аргументируя это тем, что необходимо сходить в лес, набрать лечебных трав на зиму, а еще пришла пора сбора клубники.

Трасса тянулась серой лентой, будто змея. По бокам махали своими ветками белоснежные березы. Возле полей пролетали беркуты, то спускаясь вниз, то снова взмывая в вышину. Граф сидел молча на заднем сидении, терпеливо ожидая нашего приезда.

– Скажите, граф, - взглянула через водительское зеркало на Вознесенского, - чем вас так допекает Екатерина Босая? Она с вашего века или с другого?