Приключения в лесу
Шрифт:
— Лете? — Панакуди притворился, будто не расслышал, и приставил к уху ладонь.
— На свете! — закричал Калота. — Сколько лет живёшь на свете?
— Да кто их считал… Годков сто — сто шестьдесят, должно, будет… — ответил Панакуди.
— Тогда скажи нам, что это такое? — Боярин мигнул Бранко, и тот поднёс к лицу старика загадочную находку, которую Гузка принял за рыбью чешую, а Кутура — за щит.
Панакуди повертел её в руках, оглядел со всех сторон, постучал по ней ногтем большого пальца и
— Драконова чешуя это, вот что! — уверенно сказал он. — У меня дома такая же.
У Калоты даже глаза на лоб полезли.
— Драконова?
— Она самая, — подтвердил Панакуди. — Дед деда моего отца…
— Где же он живёт, дракон этот? — прервал его боярин.
— В пещере… Спит там с незапамятных времён, — ответил Панакуди. — Наши деды-прадеды ходили на него войной, и всегда он одерживал верх, пока не сыскалась умная голова — кто-то взял да посадил у входа в ту пещеру дерево, то самое, Священное. От его листьев дух идёт — какой, про то никто не знает, известно только, что усыпляет он, вот дракон и заснул. И с тех пор спит то ли двести лет, то ли триста…
— А что будет, если срубить Священное дерево? — спросил Козёл.
Старика даже оторопь взяла.
— Нипочём его рубить нельзя! — сказал он. — Ещё чего не хватало!
— Да срублено оно уже, срублено! — проговорил Двухбородый. — Два молодых дурня повалили его!
— Ну, тогда беда! Беда неминучая! — Старик от волнения даже как-то распрямился. — Я-то отжил своё, а вот вы, молодые, берегитесь!
— Худо нам будет, люди добрые! — раздался среди общего молчания сиплый голос Козла.
Толпа загудела, зажужжала, точно потревоженный пчелиный рой.
Старейшины в испуге переглянулись. Калота схватился за меч и заорал:
— Молчать, остолопы! Какой ещё дракон? Ты сам-то видел его? — обернулся он к Панакуди.
— Нет! — отвечал тот, смело глядя на боярина. — Сам я не видал, но слыхал от…
— Слыхать или видать — большая разница! Известно тебе это, чучело ты гороховое? — завопил Калота.
Но его прервал громкий, отчаянный крик:
— Боярин! Боярин Калота-а-а!
Послышался топот ног, и вскоре на дороге, со стороны реки, показался высокий, плотный человек в островерхой шапке, с палкой в руке. Весь в поту и пыли.
— Я купец, твоя милость! Торгую зерном! — выкрикнул человек, подбежав ближе. Он перевёл дух и продолжал: — Были у меня верблюд и осёл. Везли поклажу. Вдруг, откуда ни возьмись, со свистом да воем что-то пронеслось над нами. Оглянулся я — ни верблюда моего, ни осла… Один недоуздок в руках остался. Вот, глядите!.. Весь товар погиб, скотина погибла…
— Может, это ураган был? — предположил Гузка.
— Ураган, не иначе, — подтвердил Калота. — Сильный ураган — он может…
Калота не успел объяснить, что может и чего не
— А ты кто будешь? — спросил боярин, вглядываясь в него.
— Пастух я, твоя милость, Гаки меня звать, — ответил тот. — С вестью я к тебе: в пещере дракон!
Глава вторая
Суматоха в селении петухи
Все заметили, как побелел боярин Калота, как задрожала на рукояти меча его рука, когда он в третий раз услыхал слово «дракон».
— Ты с-с-сам в-в-видел? — спросил он, заикаясь.
— Собственными глазами! Сглотнул пять или десять овец разом — толком не знаю, не поспел сосчитать. А потом уполз в пещеру. Хвост у него огромный, так и сверкает, переливается… Вот что я видел… И ещё слыхал, как он ревёт.
— Может, и это ураган был? — поддел Панакуди боярина. Но тому было не до шуток. Он словно окаменел. Стоял и гадал, что предпринять.
А что бы следовало предпринять боярину при известии, что в его владениях появился дракон? Созвать военный совет, поднять на ноги войско и уничтожить дракона.
Так и поступил бы Калота, если б голова у него варила. А поскольку она не варила, то он приказал Бранко запереть крепостные ворота на все засовы.
— И мост подъёмный поднять! — крикнул он вслед стражнику. — Приготовить котлы с кипящей смолой! И стрел побольше!
После этого Калота в сопровождении старейшин и стражников поспешил к ещё открытым воротам крепости.
Увидав, что боярин уходит, кое-кто из крестьян бросился за ним, в толпе поднялся ропот.
— Сто-о-ой, боярин! — перекрыл шум толпы громовой голос пастуха Гаки. — Ты куда? Вы все укроетесь в крепости, а нам куда деваться прикажешь?
— Мы эту крепость строили, нам и укрываться в ней от опасности! — выкрикнул один дровосек посмелее, вскинул на плечо топор и дал знак своим товарищам: — А ну, за мной!
Человек десять бросились за ним, толпа дрогнула и, казалось, вот-вот ворвётся в боярскую крепость, но зычный окрик Гаки образумил их:
— Стойте! Мы-то схоронимся там, а наши стада? Что будет с нашими волами и овцами? Оставим их на съедение дракону?
Шум усилился: каждый говорил своё, ничего нельзя было разобрать. Но вот над толпой вырос Панакуди. Он взобрался на ограду.
— Люди! — сказал он. — Не то беда, что умом вы небогаты, а то беда, что и последнего умишка лишились. Ну, скажем, набьётесь вы в боярскую крепость, а жить вы там сможете, спрашиваю я вас? Поглядите, нас сколько! Соберитесь вместе, убейте дракона либо сами умрите! Но не от голода за крепостными стенами, а в бою! Под открытым небом! Эх вы, трусы! Дайте мне лук и стрелы!