Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта
Шрифт:
И даже с пулеметом, тяжелый станковый пулемет стоит на треноге, на носу у небольшого кораблика. Другое дело, что он сейчас закрыт брезентом, и судя по всему, редко используется.
— Беги, моя красавица. — Одержимая чмокнула росомаху в макушку, и та быстрой, кажущейся неуклюжей рысью рванула в сторону небольшого лесочка между развалинами старых зданий.
А Маша снова устроилась под раскидистыми лапами старой ели, разглядывая лагерь копателей. На самом деле неплохой лагерь, грамотно устроенный на островке, отделенный узкой протокой от пригорода. И отсеченный полоской воды от основной нежити. А от тех же расквыр защищало гнездовье грайворонов, расположенное неподалеку. Грайвороны хоть и те еще хулиганы, способные
Маша, зло усмехнувшись, отложила бинокль. Опять двадцать пять, снова там телячьи нежности. Сидят, целуются. Среди копателей была одна влюбленная парочка, которые на острове частенько отрывались. И если для членов команды то, что происходит по ночам в небольшой палатке, было частной жизнью друзей, то для одержимой это было маловыносимо. Чужая любовь и нежность вызывали лютую зависть и ненависть. И она за эту неделю несколько раз едва сдержалась, чтобы не ринуться на островок и не вырвать сердца у влюбленных. И только едва ощутимая сторожевая паутинка некроманта сдерживала ее. Кстати, хахаль той дылды, Беловой, бортстрелок-то, он был неощутим. При этом она точно была уверена, что этот парень уверенно контролировал намного большее пространство, чем копатель с острова.
Проснувшись посреди ночи, Мария поглядела на чуть светящийся циферблат отменных дамских часиков. Два часа ночи. Пора собираться. Зря, что ли она три дня разведывала течения, бросая в воду сухие ветки?
Через полтора часа она бесшумно столкнула в реку заранее подтащенное, сваленное недавно ветром сухостойное дерево, и быстро забралась на него. Легла так, чтобы ее не было видно, и замерла, практически застыв. Плавно прекратила поток сознания, превратившись в часть коряги. Теперь только ждать, когда течение через полчасика прибьет сухостоину к берегу острова.
Ее расчеты оправдались, через полчаса, показавшимся длиннее ее нежизни на Соловецком острове, коряга уткнулась в песчанный берег.
И примерно в этот же момент на берегу раздался топот, треск ломаемых веток, и на бережок напротив острова выскочило немалое стадо косуль, голов в семьдесят, не меньше. Тревожно оглянувшись, вожак длинным прыжком скакнул в воду, и поплыл к острову. Все стадо двинулось за ним, под удивленные вскрики проснувшихся и здорово удивленных копателей, выскочивших к берегу в нижнем белье и с оружием.
Пока девушки спорили с парнями, стрелять косуль или нет, вожак достиг меляка, и рванул на остров мимо копателей. Следом за ним метнулись другие олени, едва не сбивая с ног растерянных людей.
И в этот момент Мария плавно поднялась с коряги, и четыре раза выстрелила. А потом еще один раз, дробя плечевой сустав девушке, оставленной в живых. Ее карабин брякнулся на камни, девушка со вскриком осела на песок пляжа. Еще бы, первым выстрелом Мария раздробила ей ступню.
Торжествующая одержимая встала было, и направилась к жертве, когда была вынуждена стремительным прыжком метнуться в сторону от огненной волны, рванувшейся в ее сторону от раненой.
Еще раз грохнул ТТ, дробя второе плечо пироманке и опрокидывая ее на песок пляжа. И еще один выстрел, на этот раз в запутавшуюся в палатке косулю.
— Ну вот, ужин есть. — Довольно улыбнулась Мария, подходя к пытающейся отползти в ужасе девушке, гребущей песок здоровой ногой. — Да ты так не бойся, я тебя есть не собираюсь. Так, попытаю, узнаю что надо, и просто убью.
Внимательно рассмотрев раненую, Мария грустно спросила сама у себя:
— Ну почему вот так получается, а? — И рывком за волосы задрала голову вскрикнувшей жертве. — Какое лицо, настоящая арийка! Красавица, как из канона. — После чего нагнувшись, грубо поцеловала теряющую сознание от боли девушку в губы, укусив до крови напоследок. Грубо рванула клетчатую рубашку, оголив высокие груди. — Какое тело, и не мое. Не
Над рекой взвился женский крик, снова поднявший с сосен стаю грайворонов, успокоившихся было после выстрелов.
Мария долго пытала раненую, добывая нужную ей информацию. В коротких перерывах она развела костер, освежевала косулю, накормив росомаху лучшими кусками.
— Ну вот, я все, что мне нужно узнала. Прощай, Елена. — Мария подняла ТТ, грохнул выстрел. Истерзанное тело несчастной копательницы дернулось и замерло. — Это был неправильный выбор профессии, красавица. Надо было идти в бухгалтеры. Теперь их похоронить надо бы, а, Мадлен? — Одержимая поглядела на росомаху, которая рассматривала тела убитых явно с гастрономической стороны. — Нет, дорогая моя, некоторые вещи я делать никогда не буду. Пусть я сейчас разбойница и убийца, но людоедкой не стану. Это, знаешь ли, точно закрывает дорогу к возрождению. Так что кушай косулю, хотя ты итак обожралась. — Хлопнув зверюгу по битком набитому пузу. Демидова встала, и пошла к убитым ей людям.
Легко, как будто это не тела здоровенных парней и взрослых девушек, она перебросала трупы в моторную лодку. Долго ходила по берегу, собирая камни в узлы из изрезанной палатки, изготавливая самодельные якоря. Ворча на свою глупость, обыскала в лодке тела, привязала к ногам своих жертв грузы, и, разобравшись с управлением, вывезла тела на середину реки, после чего сбросила их в воду. Совершенно спокойно, буднично, ополоснула руки в реке, и повернула к берегу.
Мария спокойно, пару дней перебирала доставшееся ей имущество. Оружие, лодка, баржа, личные вещи и деньги копателей и их трофеи из старого города. В основном стеклянная посуда, посуда из нержавейки, немного фарфора, электроника в неповрежденной упаковке, толстые прутки алюминия и титана, металла, известного ей только со слов убитой ею Елены, но весьма ценный, по ее же словам. Инструментальная сталь, мерительный инструмент, просто вязанка толстой стальной арматуры, практически не ржавой. И книги в ненарушенной пластиковой упаковке. Много книг. Трюм был забит основательно, телекинетик из копателей потрудился немало. В конце концов, удовлетворенная добычей Маша закрыла тяжелые створки трюма, и старательно обвязала их брезентом. Не для того она старалась, чтобы потерять все из-за какого-то дождика.
— Смотри, как похожа. — С фотографии в паспорте на Демидову смотрела молодая брюнетка. Только с длинными волосами. По сверке с зеркалом одержимая решила, что вполне сойдет для неособо тщательной проверки. А особо тщательную проводить в Иннополисе никто и не будет, там, по собранным ей еще на Соловецком острове данным, полиция работает только по совершенным именно в Иннополисе преступлениям. — Свиридова Евгения Игнатьевна. Ну, ей и побудем какое-то время. Мадлен, давай на борт. Поплыли в Иннополис, деньги тратить! — И с силой оттолкнула свою баржу шестом от берега. То, что обычно делали три парня, сделала одна одержимая, кораблик медленно отодвинулся от скалистого обрыва.
Мария завела дизель, и немного потренировалась с управлением баржи. Маневренность у нее была примерно как у утюга, но одержимая приноровилась, и вскоре баржа скрылась за поворотом.
Через три дня Мария и Мадлен, вставшая на задние лапы, и опершаяся передними лапами на леера, смотрели на дымок, вьющийся из трубы небольшого зимовья.
— Интересно, кто там? — Задумчиво протянула одержимая. Поглядела на зимовье в тяжелый бинокль, хмыкнула. — Дед какой-то, и молодой парень. Скорее даже, молоденький. Но здоровенный парнишка. Знаешь, Мадлен, а загляну я на огонек, посмотрю, что и как. Может, даже трахнусь несколько раз. А ты, солнце мое, меня на берегу подожди, хорошо? Заодно порыбачишь, смотри, сколько рыбы. — Мария кивнула на вскипевшую от рыбьих спин воду небольшого заливчика.