Приключения ведьмы Мирославы
Шрифт:
ГЛАВА 3. КОШМАРНЫЕ СНЫ ЖЕМЧУЖНОГО ОЗЕРА
Черна летняя ночь. Живая, теплая, волшебная…
Я сидела на крылечке своего домика и наслаждалась трелью цикад и резвым танцем светлячков вокруг масляного фонаря. Мягкий ветерок обнимал мои плечи и путался в волосах. Вдохнув поглубже, я ощутила аромат хвои, что действовал на меня успокаивающе.
Спокойствие… Умиротворение…
Вот уже несколько недель я наслаждаюсь покоем и уединением. Дуб Дубович лично позаботился о моем благополучие, оградив
Лишь изредка Клавдий оставлял дом и отправлялся в окрестности, дабы узнать, что нового произошло.
— Кааррр… Месяц кровью обливается… — нарушил мой покой мудрый ворон. — Быть беде…
Клавдий мягко опустился на мое плечо, прикрыв черные глаза.
— Что? — нахмурилась я и осмотрела небосвод в поисках страшной приметы.
Увы, но в это мгновение ночной светила скрылся от меня за высокими кронами деревьев.
— Шла бы ты спать, Мирославушка… — вздохнул домовой за моей спиной, — ведь слаба еще.
Вот тут я бы оспорила. Сила во мне с каждым часом прибавлялась. Ведь для ведьмы главное в единение с родным местом вступить, а там и беда не беда. Но артачиться я не стала. Да и как себе подобное позволить, зная сколько мои друзья — помощники вытерпели, сколько сотворили…
Еще раз взглянув на небосвод и не застав месяца, я вошла в дом. Осип Никифорович тот час запер двери и поспешил затворить ставни окон.
— Зачем? — удивилась я.
— Чую бурю, — тихо буркнул он и скрылся за печкой.
«Ух» — мысленно позвала я своего призрачного любимца.
«Ууухх» — разнеслось в моей голове.
«Не улетай из дома сегодня» — велела я.
Настораживала меня ситуация. Домовой и ворон не просто так беду предсказывают… Они жизнью умудренные и не то повидали. Но вот вопрос: почему же я ничего не чувствую?
— Не торрропись… — будто прочитав мои мысли, заметил Клавдий. — Верррнется ведьминское чутье… Вррремя нужно.
Я кивнула и пригорюнилась. Как же тяжело мне было ждать полного восстановления сил.
Эх… даже совестно стало, что когда-то меня моя суть отталкивала и пугала. Зато теперь, словно заново учусь ходить…
Я присела на краешек кровати и позволила огоньку свечи очистить мои думы. Он, своим медленным танцем, завлекал и удерживал мой разум, выжигая все тягостные мысли.
Чего уж сетовать… Что было, то было. И не за просто так я свой резерв опустошила. Никто бы с демоном иначе справится не смог! Правда, сама я тогда не понимала, что творю. Три дня Дуб Дубович меня в своем сердце сохранял, три ночи мой разум удерживал и не позволял за черную грань опускаться. А потом, как беда миновала, к дому вернул. Тут уж Осип Никифорович, Клавдий и Ух моим здоровьем обеспокоились. Домовой отвары разные готовил, Клавдий обереги да амулеты подносил, а
Стряхнув с себя печаль, я приготовилась ко сну и улеглась в кровать.
«Утро вечера мудренее!» — убедила я себя, забываясь сном.
Чернота! Ничего не вижу…
Воздух… Тяжелый, густой… Каждый вдох дается мне с большим трудом. И чем больше я вдыхаю, тем противнее становится. Нос и гортань щиплет, а на языке усиливается вкус болотной воды.
Необычные звуки — всплески воды, хрипы и легкий гул, настораживают.
— Что происходит? — хочу задать я вопрос, но ничего не происходит. Я губ разомкнуть не могу.
«Ух» — мысленно зову я, но отчаянно не слышу отклика сыча.
Паника медленно овладевала сознанием.
Я крепко зажмурилась, до легкого покалывания век и резко распахнула глаза. Ничего… Ничего не изменилось!
Вдруг, откуда ни возьмись, пространство прорезала легкая мелодия, словно легкий напев русалки. Он успокаивал и увлекал, обещал свободу и наслаждение.
Я расслабилась и потянулась вперед, за красивыми звуками…
— КАРРРРР…
— Пррросыпайся! КАРРР!
Клавдий громко кричал и хлопал крыльями по моим щекам.
— Что?.. Что случилось? — растерялась я спросонья.
— Беда прррришла, — ответил Клавдий и уселся в изголовье кровати.
— Я не понимаю, — покачала я головой и села на кровати, спуская ноги на студеный пол.
— Пррррислушайся, — недовольно велел ворон.
Я послушно выполнила приказ, но ничего не услышала.
Бросив на Клавдия вопросительный взгляд, я напоролось на неприятный упрек.
— Домовой твой… Сдуру бесится убогий!
Я рванула в главную комнату, к печке, но Осипа Никифоровича сразу не приметила. Видать глубоко забился, бедолага. Упав на четвереньки я начала подзывать домашнего духа, а он лишь всхлипывал и ругался.
— Выманивай, — подсказал ворон.
Быстро отыскав крынку с простоквашей, я уселась у печи и начала приговаривать:
— Откушай, Осип Никифорович, сколь хочешь!.. Откушай, Осип Никифорович, сколь хочешь!.. Откушай, Осип Никифорович, сколь хочешь!
Не сразу, но домовой все же выбрался из-за печи и резко выхватил у меня угощение.
От моего взгляда не укрылось, что дух не просто печалится, а настоящий ужас одолевает его. Глаза горят, руки трясутся, и губы то и дело обнажают гневный оскал.
— Осип Никифорович, что творится с тобой? — тихо спросила я.
В ответ домовой зарычал на меня и клацнул зубами.
Такое я впервые в своей жизни видела. Чтобы домовой на хозяев кидался… Не бывало у нас подобного!
— Клавдий, что делать? — беспомощно обратилась я к ворону.
— Снотворррррную настойку тащи, да ту, что по-крррррепче, — помог мне Клавдий.