Приключения ведьмы Мирославы

Австрийская Анна

Старушка притихла, долго что-то свое обдумывая, а после спросила:

— И что ты думаешь про все это?

— Не разумею пока, с чем столкнулась, — покаялась я. — Никогда я о подобном не слыхивала…

— А я вот слыхивала от бабки своей, что бывает в наших местах буйство нежити. Один раз на сотню лет происходит оно…

— Почему же? — встрепенулась я.

— Озеро наше славится жемчугом своим. Дивные моллюски живут на дне, а Водяной их ревностно оберегает. Поговаривали бабки раньше, что не простые это моллюски, а заколдованные. Оттого

и жемчуг непростой получается. Но есть одна старая легенда…

— О чем же она?

— Я рассказывать буду, а ты в книге своей поищи. Авось и сыщем ответы, — велела мне знахарка и продолжила рассказ. — Говорилось в легенде, что за все цена есть своя и на сто дюжин добра, одна червоточинка заведется. Так и с моллюсками приключилось. Будто бы один из них почернел совсем, раковину свою в грязный перламутр покрыл и жемчужины странные делать стал. Мало того, что черными они были, так еще и несли в себе зло, боль да страдания. Водяной порывался уничтожить «зараженного» моллюска, но не смог. Рука у него не поднялась на подопечного. Вместо смерти, усыпил водяной моллюска на долгие годы. Но сон не может быть вечным, поэтому…

Будто вторя словам знахарки, тихий вой раздался из погреба.

— Вот-вот, — вздохнула бабка, — сон вечным не бывает. Я к больному спущусь, а ты пока книгу прочти.

Я послушно проштудировала ведьминский учебник несколько раз, но не нашла ни слова, ни намека на заколдованных моллюсков и других тайн водяных. И чем больше я старалась найти хоть какую-то подсказку, чем разочарованнее и злее становилась.

«Никудышная из тебя ведьма, Мирослава» — ругала я саму себя.

— Кхм, — отвлек меня Олеус.

Молодой человек неслышно вошел в дом и видимо наблюдал за мной какое-то время.

— Что? — резче, чем хотела, спросила я.

— Госпожа ведьма, вам бы отдохнуть… — неуверенно произнес Олеус.

Это предложение меня выбило из колеи. Сперва, захотелось ругаться громко и заковыристо. У них тут люд гибнет, а я отдыхать должна. Сразу вспомнились слова старост, что несколько дней разыскивали меня, чтобы о помощи попросить, а я… сил набиралась.

А во-вторых, я была обескуражена проявлением заботы. С чего бы сыну старосты ведьму жалеть?

— Дело мужик говорит, — вздрогнула я от вмешательства бабки Марьи. — Тебе сейчас покой нужен не меньше, чем Толгату. Удивительно, как сила тебе не отказала.

— Но… — хотела возмутиться я.

— Утро вечера мудренее! Отправь мужиков делом заняться, а сама спать ложись! Чую не просто нам будет…

Ослушаться мудрую женщину было совестно, тем более после ее помощи.

— Чего думаешь? Ведь не нашла того, что искала…

— Не нашла, — подтвердила я.

Знахарка покачала головой и пошла к печке.

«А где же Осип Никифорович? Как бы он ничего плохого не учудил» — нахмурилась я.

— Клавдий, — позвала я дремавшего ворона, — а как себя чувствует Осип Никифорович?

— Спит твой домовой, — ответила за ворона знахарка, — так ему

лучше будет.

— Хорошо, спасибо.

Бабка Марья кивнула и ловка взобралась на печь.

— Спокойной ночи, — буркнула она и отвернулась к стенке.

— Что же нам делать теперь? — тихо спросил Олеус.

И это был верный вопрос, но трудный, потому как сейчас я совсем не понимала ситуацию.

Я задумалась. Пока я не могу искоренить причину беды, нужно бороться с последствиями. Сейчас нежить шалит, да нечисть беснуется. Люду против них не выстоять, это само собой разумеется. Вот только управится все равно придется…

— Пойдем, — решила я загадку и вышла из домика, направляясь к костру. Старосты не спали, а тихо, но эмоционально о чем-то беседы вели.

Стоило нам с Олеусом приблизиться, как разговоры стихли.

— Господа хорошие, — обратилась я к старостам, — помощи ждать нам не от кого, поэтому действовать сами будем. Пока я разберусь что к чему, вы свой люд уберечь должны.

— Так мы готовы, матушка-ведьма, — взвился Юстас, — вы только вразумите, что нам делать надобно.

— А делать следующее, — строго заговорила я, — во-первых, никого отныне в лес не пускать, а к озеру и болоту подавно не соваться.

— Так ведь охота… — начал было возникать Добромир, но под моим суровым взглядом умолк.

— Охотиться на себя будете, коли не жалко народ!

— Нет-нет, — вздохнул староста Зверево, — понял я.

— Во-вторых, — продолжила я, — к женщинам своим обратитесь. Пусть каждая достанет сбор трав успокоительный. Валерьяну, ромашку, пустырник… у кого что найдется. Я вам сейчас своих запасов выделю. Если вдруг у кого не окажется, раздайте. Только сразу предупреждаю, продавать не смейте! Все что я даром даю, то даром и должно доставаться! Ясно?!

Старосты активно закивали.

— Сделать нужно следующее. Пусть ваши женщины напекут булок сдобных, да в тесто добавят траву успокоительную. Булке те разложат по углам в доме, а за печкой молоко в блюдечке. Молоко тоже снабдите травой или настойкой.

— Зачем же это? — нахмурился Гудвин.

— Коль послушаетесь, от беды семьи убережете. То же проделайте и в банях, и в сараях. Только осторожнее с животиной будьте. Угощения не должно достаться абы кому.

— Это поможет? — с надеждой воззрился на меня Осиник.

— Это время нам даст, разобраться с происходящем и потерь не понести, — честно призналась я. — Вам я обереги дам, чтобы до домов своих вернулись без опаски. Только учтите, что не долго их эксплуатировать можно.

— Спасибо, — воскликнул Осиник и побежал ко мне.

— Ждите тут, — отскочила я и пошла в дом.

Я направилась в спальню и нарвала сухого чертополоха с пучков, что весели рядом с моей кроватью. Сейчас чертополох лучше всего поможет нечисть отогнать, да и нежить не подпустит близко. Лучше бы свежих букетов нарвать, да времени нет. Сложив траву в пять небольших пеньковых мешочка, я сделала наговор «на добрую дорогу до дома».