Приключения Весли Джексона

Сароян Уильям

– Точно так, – сказал я. – С удовольствием слетаю на Аляску.

Тут оба парня из канцелярии тоже оживились, и один из них спросил:

– На Аляску? Кто это собрался на Аляску?

– Рядовой Кук, – ответил майор. – Мы его отправляем домой. У него мать тяжело заболела.

Черт побери, на этот раз я, кажется, влип.

– Рядовой Кук? – повторил парень из канцелярии. – Какой это Кук?

– Рядовой Гарри Кук, – сказал майор.

Но журналист и тут оказался на высоте.

– Полковник, – сказал он, – можно вас на два слова? Никуда не уходите. – бросил он мне.

– К вашим услугам, –

ответил полковник.

Они отошли вдвоем за бревна, а мы, все остальные, продолжали стоять на месте и вс только поглядывали друг на друга. Ребята из канцелярии поняли, что тут не все ладно, и решили не соваться со своими замечаниями. Армия вообще учит людей не соваться вперед со своей осведомленностью, чтобы, не дай Бог, не причинить беспокойства кому-нибудь из начальства, ибо вас могут поблагодарить за информацию, а через неделю-другую вы вдруг очутитесь в каком-нибудь Богом забытом уголке страны, куда по своей воле вы бы и носу не показали. Поэтому парни из канцелярии ни словом не обмолвились о том, из каких мест был Гарри Кук, хотя прекрасно знали, что уж никак не с Аляски.

Майор – тот тоже понял, что тут происходит, и украдкой лукаво на меня поглядывал. Я пытался улыбнуться ему в ответ, но он живо отворачивался, будто хотел сказать: «Держись теперь, не сдавайся, молчок! Полковник здесь командует парадом. Это его бенефис. Гляди не испорть ему музыки. Сейчас он там беседует с журналистом. Он примет решение и отдаст нам приказ. И мы его выполним».

Оба капитана и лейтенант тоже все поняли, поэтому нам ничего не оставалось, как стоять на месте и ждать. Разговаривать было нельзя, чтобы нечаянно не причинить неприятностей полковнику. Вообще-то я был не прочь слетать на Аляску, но насчет Гарри Кука я не был уверен. Я бы полетел хоть куда, лишь бы на время избавиться от армии. Я был сыт по горло армией, а если бы нас с Гарри отправили на Аляску, это получилось бы здорово еще и потому, что, не говоря о развлечении, я мог бы наконец увидеть какого-нибудь эскимоса.

Скоро журналист и полковник вернулись. Было видно, что они отлично поняли друг друга – наверно, журналист обещал полковнику написать о нем блестящую статью и помочь ему продвинуться в бригадные генералы. Хотя они и не сияли улыбками, но я понял что все в порядке – независимо от того, где живет Гарри Кук и кому это известно.

Полковник оглядел своих подчиненных, и все они почувствовали в нем начальника. Полковник сказал:

– Майор Голдринг, нужно отправить с рядовым Куком в Фербенкс рядового Джексона. Благоволите оформить, как полагается. Рядовой Джексон командируется в качестве курьера. – Полковник повернулся ко мне и сказал: – Ступайте разыщите своего друга и сообщите ему приятные новости. Затем, я думаю, вам лучше поторопиться и уложить свои вещи. Лейтенант Коберн, обеспечьте доставку на аэродром.

Все стали навытяжку и отдали честь полковнику. Полковник откозырял в ответ, и группа рассыпалась. Я побежал прямо в казарму посмотреть, не валяется ли Гарри на своей койке, и, конечно, он был там. Он спал. Я его растолкал и говорю:

– Вставай, нас посылают на Аляску, самолет отправляется в три часа.

На это Гарри ответил, что мы можем послать их и подальше. Он повернулся на другой бок и хотел опять уснуть. Я стал его убеждать,

что говорю серьезно, и в это время в казарму вошел журналист.

По счастью, кроме нас с Гарри, в казарме был только Виктор Тоска, да и тот крепко спал на своей койке в противоположном углу помещения. Журналист поглядел на Гарри и сказал:

– Извините, что я назвал вас Маком. Я не хотел вас обидеть. Пожмем друг другу руки, ладно?

– Давайте, – сказал Гарри.

– Вы где живете? – спросил журналист, но меня это ничуть не встревожило.

– В Сан-Франциско, – ответил Гарри. – В Западном районе, под самой горой Ред-рок-хил.

– Родители как, здоровы?

– В полном порядке.

– Письма от них давно были?

– Да только сегодня, от матери. Испекла мне пирог, хочет прислать.

– Вы любите пироги?

– Еще бы, черт возьми, А этот пирог особенный, – сказал Гарри. – Финики, изюм, грецкие орехи, ром – чего там только не напихано. А вы пироги любите?

– Люблю, – сказал журналист. Он поглядел на нас обоих.

– Я знаю, как вас зовут, а вы меня еще нет. Джим Кэрби. Пишу для U.P.

– «Юнион пасифик»? – спросил Гарри.

– Юнайтед Пресс, – сказал Джим.

– А что вы пишете?

– Шеф требует, чтобы я писал о солдатах. О вашем брате рядовом. Не о крупных шишках, а о мелких, так сказать. Думаю начать с очерков армейской жизни здесь, на родине, а потом двину за океан вместе со всеми. Гарри взглянул на меня и сказал:

– Джексон утверждает, что мы летим на Аляску в три часа.

– Совершенно верно, – подтвердил Джим. – Как вам нравится эта идея?

– Замечательно, – сказал Гарри. – Давно мечтаю побывать на Клондайке. Но как же это вышло?

– Да видите ли, – сказал Джим, – мы с вашим другом Весли сообща взялись за полковника и полюбовно уладили дело.

– Кроме шуток? – сказал Гарри.

– Кроме шуток. Да вы не волнуйтесь, все в полном порядке. Ну, вам пора укладываться, так что пока! Надеюсь, еще увидимся.

Мы простились с Джимом Кэрби, и он ушел из казармы. Потом мы принялись укладывать вещи, и Гарри все приставал ко мне:

– Господи Боже, чего вы такого наговорили полковнику?

Путешествие сошло отлично в оба конца, побывать для разнообразия на Аляске было очень приятно, но единственный эскимос, которого я видел, работал в Фербенксе в пивнушке. Звали его Дэн Коллинз, был он христианин и больше походил на американца, чем на эскимоса. Не думаю, чтобы наша поездка была пустой тратой времени и государственных денег, так как полковник поручил мне доставить какие-то пакеты и сделать для него кое-что там, на месте. Я объехал несколько гарнизонов с пакетами от полковника и получил взамен другие пакеты отовсюду, где побывал.

Когда Гарри узнал, как и почему нас отправили на Аляску, он воскликнул:

– Ну что ты скажешь! Поистине без обмана не проживешь, правда, Джексон?

Мы проездили в общей сложности пять дней, а когда вернулись, все пошло по-прежнему: спозаранку начиналась муштра, и каждый вечер Доминик Тоска и Лу Марриаччи подшучивали над молоденьким братишкой Доминика.

Глава 4

Виктор Тоска отпускает остроту, а сержант Какалокович произносит блестящую речь