Приключения Виконта Адриланки
Шрифт:
В этот момент к ним подошел Пэл и поклонился. — Ваше Величество…
— Что еще? — сказала Империатрица с намеком на отчаяние, проникшее в ее голос.
— Я не знаю, что вызвало это, но я хотел бы сделать два замечания.
— Очень хорошо, я выслушаю все, что вы скажите.
— Во-первых, как вы знаете, мы заранее предполагали, что Претендент ударит в самом неожиданном месте, так как скорее всего он не в состоянии победить чисто военным путем. Я не сомневаюсь, что такое состояние Орба — часть его плана.
— Очень хорошо. Дальше?
— А дальше, если
Не успели эти слова выйти из рта Йенди, как Империатрица оказалась в углу, а капитан со шпагой в руке.
— Они войдут через дверь или через стекло, — сказал Кааврен. — Но если они сломают стекло, мы их услышим.
— Тогда? — спросил Пэл.
— Давайте встанем у двери.
— Очень хорошо, — сказала Пэл. — Но…
— Да?
— У вас нет запасной шпаги?
— Кровь Лошади! Где ваш меч?
— В моей комнате, конечно, что нам не поможет.
— Верно. Вот мой кинжал. Моя левая рука все еще несколько слаба, так что в любом случае он мне не нужен.
— Очень хорошо. Я немедленно добуду себе меч.
— О, не сомневаюсь.
— А. Они уже здесь.
— Около этой двери мы сможем удержать их довольно долго.
— Возможно.
Первому солдату, вошедшему в дверь, Каврен разрубил лицо, в живот второго вонзился кинжал Пэла, после чего Йенди на мгновение выскочил за дверь, вырвал меч из руки раненого, и отбросил падающее тело обратно в толпу, скопившуюся у двери.
— Уже два, — заметил Кааврен.
— Хотел бы я знать, сколько их.
— Давайте считать, по ходу.
— Очень хорошо.
— Три, — сказал Кааврен, делая исключительно длинный выпад, настолько изящно исполненный, что мог бы послужить послужить иллюстрацией к учебнику фехтования; при этом конец его шпаги пронзил горло врага.
Пэл очертил своим мечом узкий круг, параллельным его телу, который закончился ударом, прошедшим через лицо и тело еще одного солдата, а затем ударил в бок следующего, пытавшегося притиснуться мимо него. — Четыре и пять, — заметил он.
Так получилось, что тот, который получил удар в лицо, был не так сильно ранен, что дало Кааврену возможность указать на это, сказав, — Вот теперь пять, мой друг, — когда конец его шпаги проткнул бедро врага.
— Очень хорошо, — сказал Пэл. — Согласен.
— Кстати, как ваш меч?
— Сносен, — лаконично сказал Пэл, а потом добавил, — Шесть, — закончив элегантное движение, которое включало в себя удар, который отклонил клинок врага, и, одновременно, проткнул ему плечо.
— Вам придется научить меня этому удару, — сказал Кааврен.
— Я буду более, чем счастлив, как только все кончится.
— Отлично, — сказал Кааврен, и добавил, — Семь, — почти в то же мгновение, когда Пэл сказал, — Восемь, — так как они оба нанесли очень похожие удары почти одновременно.
Однако, какие бы не были теоретические проблемы падающих объектов, практически падение всех этих мертвых тел привело к тому, что у двери на террасу выросла груда трупов, мешавшая войти в комнату. Это безусловное преимущество было мгновенно использовано Каавреном, который придерживался принципа, что в бою надо использовать любую подвернувшуюся возможность, иначе ты даешь врагу второй шанс, а это, в свою очередь, означает, что у тебя появился второй враг. Твердо держа этот принцип в уме, он использовал каждое колебание, неверный шаг, или просто нежелание врагов идти по телам своих товарищей, и приветствовал их ударами, которые наносил хладнокровно и рассчитано, так что через несколько секунд, как говорится, еще троих врагов «ужалила стальная змея».
Пэл, который вообще никогда не колеблясь использовал любые возможности, представлявщиеся в бою, оказался еще более удачлив: он атаковал ноги своих оппонентов, так что в мгновение ока записал на свой счет еще четверых, лежавших на земле и неспособных подняться.
Как раз в это мгновение один из врагов решился на отчаянный маневр: он перепрыгнул через раненых или умирающих солдат, перекатился, вскочил на ноги, быстро махнул наудачу мечом и принял хорошую защитную стойку.
— Один из них за нами, — заметил Кааврен, который как в этот момент сражался с очередным солдатом, который, стоя на телах своих друзей, пытался пройти через дверь.
— Ваше замечание бесполезно, — откликнулся Пэл. — Он уже порезал меня своей палочкой.
— Не слишком сильно, я надеюсь.
— Царапина на левом плече, не больше.
— Очень хорошо.
— Кстати, он мой, — сказал Пэл.
— Если вам так хочется, — сказал Кааврен.
Пэл встал лицом к лицу с солдатом, приветствовал его и сказал, — Здраствуйте, Лейтенант. Я надеюсь, что вы так же рады видеть меня, как я рад видеть вас.
Тсанаали, чей клинок не шевельнулся ни на дюйм за все время, пока он ждал начала представления, сказал, — Ну, мой дорогой Герцог, я не ожидал, что буду иметь честь оказаться в вашем обществе; тем не менее это только увеличивает удовольствие, с которым я приветствую вас. Вы всегда так вежливы к нежданым гостям?
— Почти, — сказал Пэл. — Но вперед, мой дорогой Лейтенант. Должен ли я просить вас напасть на меня?
— Ни в коем случае, — ответил Тсанаали, которому никогда не было нужно дважды делать такие предложения. Он сделал ложный выпад в тела Пэла, а потом нанес страшный удар в голову Йенди; однако Пэл парировал его быстрым поворотом кисти, и, в свою очередь, ответил настолько стремительным выпадом в торс лейтенанта, что офицер спасся только в последний момент, как-то невероятно выгнувшись.