ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЮНГИ [худ. Г. Фитингоф]
Шрифт:
— Да ты не дави, не дави! — крикнул Остап. — Оттого у тебя и нет ровного блеска, что ты давишь… Ты полируй легко, вот…
Грач попробовал — и впрямь получилось лучше. Он засмеялся.
— Весело работает, — сказал невысокий, плотный, уже пожилой командир с серебряными висками, который только что зашёл в салон и, заинтересованный, с улыбкой наблюдал через стекло иллюминатора за чернобровым краснофлотцем.
Его спутник, молодой худощавый моряк, посмотрел на краснофлотцев и тоже улыбнулся.
Пожилой командир нажал на иллюминатор,
— Подождите трошки, товарищ, сейчас кончу!
Он решительно закрыл иллюминатор и продолжал орудовать суконкой с удвоенной энергией.
— Строгий какой! Не мешай — и всё тут, — с улыбкой одобрил его пожилой командир.
Друзья кончили работу, придирчиво осмотрели её. Каждый из них, конечно, нашёл, что он справился с задачей лучше, и, захватив своё снаряжение, они отправились со среза на верхнюю палубу в надежде увидеть наркома. Товарищи сказали им, что нарком минут десять назад был в салоне и теперь пошёл по низам корабля.
РЕПЕТИЦИЯ В КЛУБЕ
Нарком отдавал осмотру линкора всё свободное время. Он шёл в машинное отделение, в кубрик, в орудийные башни, появлялся неожиданно, смотрел, как работают моряки, вглядывался в многообразную жизнь, которая кипела на громадном корабле.
Молодой политработник у карты Финского залива объяснял краснофлотцам значение тактических занятий. У шахты санитары учились поднимать «раненых» на носилках. В плутонге [55] за столом комендоры занимались с артиллеристом по теории.
55
Плутонг — батарея орудий одинакового калибра.
Линкор жил своей жизнью.
Нарком прислушался. Откуда-то доносились звуки музыки. «Кажется, это в клубе», — подумал он и по трапу спустился вниз.
В корабельном клубе было несколько человек. Один краснофлотец играл на баяне, остальные отбивали такт, хлопали в ладоши. Нарком приблизился к кружку зрителей и усмехнулся. Окружённая краснофлотцами, танцевала молоденькая цыганка, звеня монистами из серебряных монет. Сидя на стуле, вахтенный начальник Скубин командовал:
— Больше жизни, прима-балерина! Повторим первую часть!
Цыганка остановилась, вытерла пот и баском пожаловалась:
— Каблуки высокие!
— Ничего не поделаешь, — вздохнул Скубин. — Такая уж балетная форма.
— Босиком бы лучше, — предложила цыганка.
— Ничего, ничего, товарищ краснофлотец, — сказал нарком, — и с высокими каблуками получается хорошо!
Скубин вскочил, все замерли. Наступило напряжённое молчание. Цыганка, опустив большие, не женские руки, неподвижно глядела на наркома.
— Товарищ народный комиссар, кружок затейников готовится к концерту, — доложил Скубин.
— Продолжайте, — сказал нарком. —
Он поднёс руку к козырьку и направился к выходу. Цыганка проводила его растерянным взглядом. Нарком остановился, подумал и, обернувшись, спросил:
— Это вы, товарищ «цыганка», сегодня на срезе работали?
— Так точно…
— Фамилия?
— Грач.
— И рамы вы драили с усердием, и танцуете старательно. Это хорошо. Теперь посмотрю вас на концерте… Тренируйтесь получше!
Нарком ушёл. Всё стало совершенно таинственным. Потом вдруг пришла догадка: батюшки, да ведь это же ему Грач не позволил открыть иллюминатор! Он смутился и покраснел до того, что потом прошибло.
— Продолжаем. Товарищ Грач, начинайте! Не ударьте лицом в грязь. Не уступите Гончаренко, — приказал Скубин.
Чтобы Грач ударил лицом в грязь? Чтобы он уступил Остапу? Да ни за что! Баян заиграл. Грач гикнул и ударился в пляс. Он танцевал, крепко сжав губы, нахмурившись, глядя под ноги.
ВОПРОС О ПАЛОЧКЕ
Эта радиограмма обрадовала всех на «Быстром»…
Из радиорубки и каюты командира желанная весть быстро распространилась по кораблю: «Быстрый» включается в тактические занятия.
«Красные» назначили «Быстрому» встречу у острова Гогланд и в то же время сообщили, что миноносцу нужно усилить наблюдение за морем: имеются подозрения, что на подступы к главной базе проскользнули подводные лодки «противника».
Командир миноносца сказал:
— Проходим опасный район. Здесь лодкам просторно. Принять все меры!
Корабль выставил наблюдателей. Каждый из них имел строго определённый сектор обзора. На верхней палубе стало тихо. Люди вглядывались в волны. Серое море было совершенно пустынным, но ему не верили: невидимый враг мог нанести удар каждую минуту.
Щербак, увидев Виктора и Митю, сказал:
— Вот ещё две пары глаз, товарищ старшина. Дайте-ка работу пассажирам.
Старшина сигнальщиков, молодой, решительный человек, схватил одной рукой Виктора, другой Митю, потащил их к надстройке, поставил лицом к морю по борту и приказал:
— Прямо смотреть! Спокойно наблюдать! До слезы глаза не доводить. Друг другу не мешать, не болтать. Ясно?
— Есть, всё понятно, — сказал Виктор и чуть слышно добавил: — Понятно больше маленькой половины.
В просвет между тучами выглянуло солнце и обрадовало мальчиков. Пусть ненадолго, пусть случайно прорвались солнечные лучи, но они были такие яркие, что волны заблестели, как зеркала, пена гребешков закипела жемчужной белизной, металлическая палуба миноносца сделалась серебряной. А небо! Вокруг солнца сияла глубокая, тёплая синева.
— Прямо в глаза бьёт, — недовольным тоном сказал высокий краснофлотец, стоявший неподалёку от мальчиков. — Не вовремя солнце-то!
— А я знаю, как надо смотреть. Нужно только немного прищуриться, вот…