Приключения юнкора Игрека
Шрифт:
Ясно.... Ясно,— ухмыльнулся Леопард Самсонович.— Решили и десятую... поставить на обсуждение? А девять предыдущих вы уже обсудили? И это — несмотря на мое субботнее предупреждение? И сколько же вас входит в этот ваш совет? Трое небось?
— Да о чем вы, Леопард Самсонович!— опомнилась мама.— Да чтобы Володя... Да эту гадость... Да никогда в жизни!.. У него и папа только по праздникам... Символически. Скажи, Володя?
Он уже свое слово сказал,— сухо возразил директор.— Вот его слово,— и Леопард Самсонович ткнул пальцем в злосчастную бутылку.
Недоразумение это!— в отчаянии вскричала мама!—
—Сам положил.
Мое положение было отчаянным.
Мама вытирала платком глаза. Я подошел к ней, уронил виновато:
—Мам... Ты это... Правда... Я не виноват...
Иди домой,— всхлипнула мама.— Дома поговорим... Вечером.
Давно пора,— кивнула Наталья Умаровна.— Это у него еще в январе началось, с сосульки. Сосулька та мне в пять рублей обошлась. Простила я его тогда, поверила ему, и, видать, напрасно. Вот к чему приводит доверие, если его слишком много. Урок... Какой мне урок!.. Да и вам.
Спускаясь по лестнице, я увидел Катю Суровцеву. Не обманула ведь! Пришла-таки в школу в новой шубе. Правда, застегивать не стала — иначе от нее самой в жаркой топке шубы одна зола бы и осталась... Катя хотела прошмыгнуть мимо, но я схватил ее за могучий рукав.
—Слышь, Шуба, зачем футболку Ромке отдала?
—Попросил — и отдала. Тебе-то что? Денежки ведь получил...
Знаю, если спрашиваю. Гад он!
А ты-то... Ты-то сам?!— запричитала Кэт.— Ромка как увидел ее — сразу сказал, что это не фирма, а халтура. А папа сказал, что это называется ширпотреб и что мы с мамой просто выбросили деньги.
—Сама ты ширпотреб!— обиделся я.— Такая футболка — одна на всем свете. С нее только фотокопии есть, в Катта-Караване...— Я вовремя придержал язык, едва не назвав и имя Андрея Никитенко. Андрюхин час должен был пробить только послезавтра, седьмого марта...,
—Скелет — Ромкина работа?— прямо спросил я. Катя потянула рукав, вызволяя его из моей руки.
—У него и спроси,— бросила она.— Мое дело маленькое. Попросил — отдала. Брат как никак.— И мисс-Юнусабад ускакала в класс.
Внизу меня поджидал встревоженный Борька Самохвалов.
Что так долго?— напустился он на меня.— Ты чего такой бледный?
Ромка футболку на скелет напялил,— вздохнув я.— И бутылку директор нашел. Обалдеть — как все получилось.
—Еще одну бутылку?— удивился Борька.
—Никакую не еще. Ту самую. Нашу. Я и сказать ничего не успел, а они уже нашли ее в портфеле. Случайно... Теперь в школу нельзя ходить — директор с отцом говорить хочет.
—Что же теперь будет?— испугался Борька.
Я пожал плечами, усмехнулся:
—Призовая игра, наверное... Вчера мы выиграли приз, а сегодня - он нас. В смысле — меня,— уточнил я.— Ты не бойся, я про тебя им тоже не сказал.
Призывно залился звонок, приглашая вторую смену на первый урок. Волны ребят хлынули в узкий пролив коридора, и только я один с трудом плыл сейчас против течения.
Но как говорит Акрам — «Хочешь в шторм спасти корабль — упирай нос в волну».
До вечера была уйма времени, и я из
А, юнкор Игрек!.. Как успехи?— бодро спросил Сиропов и, не дожидаясь моего ответа, тут же предупредил:
Ты не клади трубку, тут по параллельному телефону Крякина новые стихи Рудика транслирует.
Мне стало скучно.
Давайте лучше через час позвоню,— предложил я.— Она же все равно частушки по буквам передает.
По буквам,— со вздохом подтвердил Олег.— Ну, ты давай тогда... Через час... Не пропадай... Чао-какао!
Повода звонить Сиропову у меня, честно говоря, не было. Никакой новой заметки я пока не написал. Судя по всему, не скоро появится и настроение писать. Какие там заметки,— из школы бы не вылететь. И я решил не звонить сегодня Сиропову. Зачем? Станет спрашивать, как идет в школе операция «Министр ждет подсказки», да сколько названий для маек, курток и футболок мне удалось собрать? До того ли мне сейчас было, если одна- единственная футболка — и та принесла столько невзгод. События последних двух дней могли подсказать мне разве что такие надписи: «Я не виноват!», «Спросите Хурсанда-бобо», «Ну, Суровцевы, погодите!» Но разве подобные надписи заинтересовали бы министра?.. Кто станет покупать товар с такими слоганами? Это же один убыток будет, фабрики остановятся. Кроме того, я боялся проговориться Сиропову, что Леопард Самсоныч только что освежевал перочинным ножом футболку с его заметкой о девочке-богатыре.
Я решил не ждать вечера и позвонил отцу в Министерство. Звонить на работу он разрешал нам только в чрезвычайных случаях, поэтому, услышав мой голос, тотчас спросил;
Все здоровы?
Почти,— вздохнул я.
Что с тобой?
—Директор в школу не пускает. Тут у меня история одна...
—А при чем здесь я?
Поговорить с тобой хочет. Ты же в родительском комитете. Приглашает тебя.
Любопытно,— усмехнулся отец.— В каком качестве приглашает? Как отца или как члена родительского комитета? Если — второе, то, возможно, директор обяжет меня поговорить с отцом Володи Балтабаева. Это что же получится — сам с собой разговаривать буду? Ладно, пошутили и хватит. Что натворил?
Коньяк в школу принес.
Коньяк?— переспросил отец.— Что за новости?
—Понимаешь, мы его выиграли с Борькой и хотели на совете отряда разобрать... А Ромка Суровцев мою футболку на скелет одел.
—- На скелет?— растерянно повторил отец.
—Ну да, на скелет. Чтобы все на меня подумали. Эту футболку-то в субботу все на мне видели! Он все продумал...
—Погоди стрекотать!— устало остановил меня отец.— Тут, вижу, так просто не разберешься. Коньяк! Скелет! Футболка! Какая мешанина...— Сиди дома, я в пять приеду. Разберемся...
Не успел я положить трубку — зазвонил телефон.
Это был Олег Сиропов.
— Игреку привет!— прокричал он.— Можешь меня поздравить, старичок: Крякина закончила диктовку. Отговорила, как говорится, роща золотая! Давай, выкладывай, чего хотел, а потом уже я спрашивать буду.
— Тогда сразу спрашивайте,— сказал я.— У меня новостей нет.
— Ну не скажи! — засмеялся Сиропов. — Я, как орган местной информации, тут такое о тебе сегодня узнал!.. Специально звоню, чтобы факт проверить. Ты что же – сам на себя телегу в газету накатал?