Приключения Жихаря
Шрифт:
Поняли?
– Поняли, – кивнул Жихарь.
– Вот за три тысячи двести и продадим! – обрадовался Мутило. – Деньги хорошие, немалые… Только откуда нам знать, кто у Налима родители и что за кровь? Да и какая в нем кровь – одна вода…
– Вам не делами ворочать, – вздохнул Колобок, выпростал ручки, ухватился за края сумы и до половины вылез. – Вам еще без штанов полагается двести лет бегать и собак гонять. Странное дело – из теста вылеплен я, а мякинные головы как раз у вас. Цену–то можно поднимать до тех пор, пока у покупателей деньги не кончатся!
– Я, честно сказать, еще ни разу не торговал, – признался Жихарь. – Вот в долги залезал – это было. Правда, меня царь Соломон пытался учить…
– Нашел учителя, – скривился Колобок и плюнул. Колобочий плевок выглядел как мелкий сухарик. – Помнится, я твоему Соломону грошовое колечко за Перстень Мудрости выдал и продал. Снаружи нацарапал на колечке «Все проходит», а внутри – «И это тоже пройдет». И прошло ведь за милую душу!
– Врешь, – сказал богатырь. – Перстень был самый настоящий. Я его вот в этих самых руках держал.
– Конечно, – сказал Колобок. – После того случая, кошелек опроставши, и начал царь над жизнью задумываться, мозгами пошевеливать. Вот к нему и пришла мудрость. Так что все правильно.
– А зачем тебе деньги? – ехидно полюбопытствовал Мутило. – У тебя ведь ни потребностей нет, ни кошелька…
– Так ведь деньги–то тоже я придумал! – гордо сказал Колобок. – До той поры люди жили обменом или, как тогда выражались, по бартеру. Ну, пришлось им помочь. Что же касается потребностей моих, то вам их понять не дано…
– Где же ты казну свою держишь? – проникновенно, чтобы не спугнуть, спросил водяник.
– В самых разных местах, – сказал Колобок. – В основном у цюрихских гномов.
Они, конечно, жадные, но скрупулезные. И не спрашивают, откуда деньги взялись. Если приплатить, конечно. Никто, кроме меня, получить тех денег не может. Так что, дяденька мокрый, не мылься. Самые лютые злодеи пытались у меня вызнать заветные слова, а я что? Простой плесневелой буханкой прикинусь, и все.
– Вот что, – сказал богатырь. – Ты бы мне мешка четыре золота не занял под залог всего Многоборья? Я не успею – дети отдадут, внуки… Правнуки…
Прапра…
– Я лучше сделаю, – сказал Колобок, – Есть такая поговорка, что голодному надо не рыбу дать, а рыболовную снасть. То есть ты под моим руководством сам всему научишься.
– Я князь, а не купец!
– Купец главнее, – сказал Колобок. – Только пока не все это поняли…
Под такой разговор конь Налим перешел на неспешный шаг – словно обычный конь на скачках. Стало видно, что приближается человеческое поселение. За годы Полелюева Ярмарка обросла народом, который с этой ярмарки жил и кормился. Продавцам и покупателям надо же где–то было ночевать, заключать сделки, пить магарыч. Да и за порядком нужно было кому–то следить. Многие князья предлагали в охрану своих дружинников, тайно мысля завладеть всем торжищем, но Полелюй такие предложения неизменно отвергал, потихоньку набирая наемных воинов, которым надоели кровопролитные
Перевалило крепко за полдень. Но, если следовать Колобковым наставлением, сегодня с конскими барышниками затеваться не стоило. Завтра будет день…
Да ведь и сегодняшний день надо как–то прожить, а в кармане всего две полушки.
– Слезайте с коня, – скомандовал Колобок. – Ведите в поводу, хольте и лелейте напоказ…
Жихарь через плечо переглянулся с водяником. Тот вздохнул, признавая, что слаб против недавнего пленника в торговом деле.
– В самую грязь, – вздохнул богатырь и подчинился.
Спешился и Мутило – он грязи не боялся.
– Ну и сам выкатывайся, – сказал Жихарь Колобку.
– С какой стати? Я нынче содержимое переметной сумы… И запомните – нет теперь среди нас ни князей, ни водяных, а есть равноправные члены торгово–промышленного товарищества «Колобок и сыновья»…
– Какие мы тебе сыновья? – разом взревели от обиды человек и водяник.
– Ну, должны же мы как–то называться. Вот мы и будем товарищи, поскольку товар у нас общий… К тому же объявим, что мы – с ограниченной ответственностью, то есть вообще ни за что не отвечаем!
– Мой товар–то… – булькнул Мутило.
– Тогда сам и торгуй… Козленка за два гроша…
– Быстро ты нас обратал, горбушка катючая, – проворчал богатырь. – Гляди, люди–то добрые уже с ярмарки идут…
Действительно, впереди вдоль обочины, старательно обходя дорожную грязь, которая так и норовила распостраниться пошире, двигались два рослых мужика, тащили на плече толстое короткое бревно. Бревно было какое–то странное и пестрое.
Вблизи бревно оказалось человеком, одетым в красный парчовый кафтан. Штаны у него были короткие, ножки пухлые, лицо бритое, а голова венчалась длинными кудрявыми волосами.
– Это что – невольника несут? – нахмурился Жихарь. В своем княжестве он никакой работорговли не допускал, хоть и терял на этом немало.
Но мужики нисколько не походили на заморских купцов, охочих до здешних добрых девиц и красных молодцов: обычные деревенские мужики, судя по платью, зажиточные и не привыкшие тратить деньги на что попало.
– Невольников не носят, – сказал Мутило. – Невольники сами носилки таскают…
– Здравствуйте, люди, – сказал Жихарь и поклонился не по–княжески.
Кланяться по–княжески он так и не научился, сколько ни билась бедная Карина, – запутался во всяких четвертьпоклонах, поклонах вполоборота и так далее.
– Здорово, коли не шутишь, – хмуро сказал старший из встречников (отец и сын, догадался Жихарь). – Тоже грабить будете или по–хорошему разойдемся?
С этими словами он обернулся к младшему, они сняли ношу и поставили ее столбом. Несомый застыл в этом положении. Волосы рассыпались у него по плечам и оказались чуть не до пояса.
– А уже грабили? – обрадовался Жихарь случаю навести справедливость.