Приключения Златовласки в Венеции
Шрифт:
— А… был, — протянул Тенгиз. — Игорь рассказывал. Тоже хороший художник. У него даже кое-какие картины сохранились.
— Это хорошо, — обрадовалась Симона.
— Конечно, хорошо, — поддержал он. — Отлично, когда у людей много друзей и родственников. Всегда на помощь придут, помогут, пропасть не дадут, но дедушка Игоря уже умер. — Тенгиз воздел вверх ладони и глаза. — Мы на могилу к нему ходили. Там как бы семейный склеп Саврасовых. Памятник красивый стоит с эпитафией — посвящение знаменитого поэта-декадента.
— Значит, действительно он, — будто в никуда проговорила девушка.
— О
Он знал, что Симона уже открыла свое небольшое агентство в Париже. Ее сотрудники вполне могли такое откопать, чтобы не дать своему клиенту умереть голодной смертью, а также компенсировать собственные убытки. Тенгиз был рад за Игоря и за Симону тоже. И девушка хорошая, и друг хороший. А как Симона переживала, что Игорь сорвал выгодную сделку со «Златовлаской», но Тенгиз ничем не мог помочь. Теперь наконец все уладится. Он облегченно улыбнулся, обнажив под черными густыми усами ряд белых зубов.
— Игорю процент, как наследнику, полагается? — допытывался он.
— Нет. — Симона загадочно покачала головой. — Но если все подтвердится, то… — Симона замолчала. — Боюсь заранее говорить: примета плохая.
Бархатные глаза Тенгиза выражали крайнее любопытство.
И Симона, тряхнув головой, не выдержала.
— Швейцарские банки опубликовали списки людей, которые открыли у них счета еще до войны, и обещают отдать эти деньги прямым родственникам.
Тенгиз, стараясь понять, в чем дело, был весь внимание.
— Речь идет о невостребованных счетах, — как ребенку, растолковывала ему Симона.
— Понятно, — отозвался он, — и чей там обнаружен счет? — Не дожидаясь помощи официанта, Тенгиз налил француженке полный бокал вина.
Отхлебнув глоток, Симона наклонила голову так, что белая челка закрыла половину лица, и тихо выдохнула:
— Предполагаю, что дедушки Игоря!
15
— Анастасия, у нас с тобой никогда не было ссор. — Наталья строго посмотрела на дочь. Взволнованное лицо Насти выражало негодование. — Наверное, потому, что мы всегда были вдвоем. — Найдя объяснение поведению дочери, рассудила она. — Теперь между нами — третий человек. Я всегда знала, — Наталья помедлила, подбирая слова, — что он должен появиться. — И обреченно повторила: — Я этого ждала. Но не предполагала, что… — Она сокрушенно развела руками. — …что сама приведу его в наш дом и, вообще, что все произойдет так нелепо.
— Ты знала, что он уезжает, и ничего не сказала мне! — в сердцах выкрикнула Настя.
— Выслушай меня до конца. — По лицу Натальи пошли красные пятна. Дочь никогда раньше не разговаривала с ней в таком тоне. — Он сам решил, что уедет, когда вас дома не будет.
Наталья не призналась Насте, как она обрадовалась решению Игоря. Всем своим существом мать была настроена против художника. И вовсе не потому, что он был беден и не мог обеспечить Настеньку. Наталья, конечно, догадывалась, что гордый Игорь откажется от ее помощи, и дочь будет вынуждена жить на то, что, от случая к случаю, станет зарабатывать художник. А Насте нужно учиться,
— Я уезжаю в Москву с Аленой, — твердо заявила Настя, не желая дальше слушать разъяснений матери.
— А как же колледж? — Наталья пробовала образумить дочь. Она знала, что девочка стремится к карьере, Настя была вся в нее, и только серьезные причины могут ее остановить.
— Я пока ничего не могу сказать… — Настя вдруг неожиданно сменила тон и пожаловалась как когда-то в детстве: — Мамочка, у меня все время болит и ноет вот тут. — Она показала рукой на грудь. — Я не могу спать.
Наталья, не выдержав, прижала дочку к себе.
— Я знаю, как это бывает, девочка. Перетерпишь — и все пройдет.
— Не пройдет. — Настя вырвалась из мягких объятий матери и бросила на нее гневный взгляд. — Зачем терпеть?
«Действительно, зачем? Потом останется одна, как я, — с горечью подумала Наталья, — и будет меня винить всю жизнь». Пересилив себя, женщина сдалась.
— Не возражаешь, если я поеду с вами?
Настя с радостным возгласом повисла у нее на шее.
В Москве лежал снег. Под козырьком над выходом из Шереметьево-2 газовали тесно прижатые друг к другу автомобили. Милиционер в бронежилете переругивался с водителями, ожидающими пассажиров.
Полный мужчина в дубленке, держа в руке изысканный букет, обнял Алену. Два плотных охранника, как заводные игрушки, крутили стрижеными головами.
— Познакомьтесь, это мой муж, — желая опередить вопрос, поспешила представить Алена.
Наталья поздоровалась с улыбчивым толстячком, каким поначалу показался ей муж Алены.
— Садитесь, я вас подвезу. — Мужчина хотел распахнуть дверцу перед дамами, но охранники его опередили.
Пятнистые лилии, испускавшие нежный аромат, кивали головками, заткнутые на полку возле заднего стекла «мерседеса».
— Что там у вас случилось? — вопрос прозвучал таким тоном, что толстячок из милого добряка мгновенно превратился в требовательного хозяина.
— Игоря побили, — коротко сообщила Алена и многозначительно посмотрела на мужа.
— Оклемался? — поинтересовался он.
Все трое, как по команде, кивнули.
— Больше не повторится, — строго пообещал муж Алены.
Наталья с Настей недоуменно уставились на Алену.
Та, делая вид, что ничего не происходит, уткнулась в затемненные окна автомобиля.
— Ну что, девочки, развлеклись? — снова залезая в шкуру доброго дяди, полюбопытствовал толстячок.
Настя напряженно кивнула, а Алена стала рассказывать о солнечной Венеции, глядя, как за окнами кружат хлопья снега.
На прощание муж Алены предостерег:
— В случае проблем обращайтесь сразу ко мне.
Наталья с Настей вновь безмолвно кивнули.
Подходя к подъезду, они еще раз оглянулись, услышав, как «мерседес» и сопровождающий автомобиль с охраной рванули с места.