Прикоснись ко тьме
Шрифт:
– А я-то считал, что это у меня грязные мыслишки! – мрачно сказал он. – Не хочешь узнать, что он о тебе думал?
– Потом. Так где Джимми?
– В подвале, как я и говорил. Его уже объявили пропавшим; на самом деле его ждет ринг.
Нет, ну надо же! Выходит, раз Сенат не отдал меня Тони, он решил отыграться на ком-нибудь другом. Я встала из-за стола и направилась к выходу. Мне нужно было задать Джимми несколько вопросов – перед тем, как он внесет свою лепту в ночные развлечения. Я знала, что мне нужно торопиться. Ринг – любимое зрелище Тони, в котором участников ждет одно – смерть. Лет сто назад он пришел к выводу, что глупо просто убивать
– Как можно пробраться в подвал?
Показав мне служебную лестницу возле дамской комнаты, Билли исчез в полу, чтобы разведать, что творится впереди. Едва я ступила на нижнюю ступеньку, как он вернулся; вести оказались не слишком приятными.
– Джимми будет драться с оборотнем. Мне кажется, он из той стаи, которую Тони разгромил несколько лет назад.
Я поморщилась. Отлично. Когда-то Тони приказал убрать со своей территории стаю оборотней и поручил это Джимми. Ясное дело, что после этого оборотни давно ждали случая с ним расквитаться. Живым с ринга ему не уйти.
Я взялась за ручку служебной двери, но Билли преградил мне путь.
– Отойди. Ты же знаешь, я не люблю проходить сквозь тебя.
Я уже давала ему энергию, на сегодня хватит.
– Не смей туда ходить. Слушай, я говорю серьезно; не хочу даже думать об этом.
– Еще немного, и тот, кто может хоть что-то рассказать мне о родителях, будет съеден. Уйди с дороги!
– Хочешь к нему присоединиться? – Билли ткнул в меня почти непрозрачным пальцем. – За этой дверью начинается коридор. В конце его стоят два вооруженных охранника. Это люди, но если тебе каким-то чудом удастся проскочить, ты попадешь в комнату, битком набитую вампирами. Тебя ухлопают на месте, а я вскорости ослабею, а потом и вовсе исчезну. В результате победа останется за Тони. Ты этого хочешь?
Я молча уставилась на Билли. Ненавижу, когда он прав.
– А что ты предлагаешь? Учти, я не уйду, пока не повидаюсь с Джимми.
Билли поморщился.
– Иди за мной, быстрее.
Мы побежали по коридору в другом направлении; как все-таки хорошо, что у меня есть Билли! Мы шли по бесконечным переходам, запутанным, как кроличьи норы, выкрашенным одинаковой серой краской. Через несколько минут я уже не знала, где нахожусь. Несколько раз мы останавливались, чтобы заскочить в очередную кладовку, набитую то средствами для уборки, то сломанными игровыми автоматами и даже компьютерами. Единственно, кого мы не встретили, были люди; наверное, все ушли смотреть бои.
Я уже начала думать, что мы так и будем вечно бродить по коридорам, как вдруг Билли исчез в стене, и я рывком распахнула ближайшую дверь. На этот раз я увидела большую комнату, до самого потолка забитую всевозможными сувенирами и украшениями. Целый набор африканских масок и копий соседствовал с рыцарскими доспехами, правда, без одной ноги. Довольно грязное чучело львиной головы валялось рядом с египетским саркофагом, на который была прилеплена афиша с объявлением о шоу магов. На все это взирала статуя Анубиса, древнеегипетского божества с головой шакала; казалось, бог пристально смотрит куда-то в дальний угол. Взглянув в ту сторону, я увидела клетку с толстыми прутьями, из-за которых на меня смотрело уродливое лицо
Он узнал меня не сразу. Когда мы виделись в последний раз, у меня были длинные волосы и наряд, какой, по мнению Эжени, должна носить юная леди: длинная юбка и наглухо застегнутая блузка. Когда же я вступила в Программу защиты свидетелей, мне пришлось завести более практичную прическу и укоротить волосы. Кроме того, Джимми ни разу не видел меня в кожаной мини-юбке. Несколько секунд он разглядывал меня, затем, видимо, в его башке что-то щелкнуло. От этого мне стало еще противнее.
– Кассандра! Черт возьми, вот это да! Я всегда знал, что ты вернешься. Выпусти меня отсюда. Произошло грандиозное недоразумение!
– Недоразумение, говоришь?
Неужели он и в самом деле думает, что я вернулась в «семью»? Тони мог бы простить побег четырнадцатилетней девчонке, решив, что она сбежала в знак юношеского протеста, но взрослый человек, намеревающийся расправиться с ним лично, – это совсем другое дело. Я на секунду задумалась, стоит ли выпускать Джимми из клетки. С одной стороны, когда нас разделяет решетка, я чувствую себя в безопасности, но вместе с тем мне не хотелось, чтобы нашу беседу прервали головорезы Тони.
– Ага. Меня решил обойти один из помощников и настучал на меня боссу. Мне нужно срочно поговорить с Тони…
– Ничего, тебе и здесь хорошо, – внезапно раздался рядом чей-то тоненький голосок. – Я разыскала колдуний, но меня схватили вампиры. Выпусти меня отсюда!
Я взглянула на Билли.
– Кто это говорит?
– Я здесь! Ты что, ослепла?
Голосок шел из птичьей клетки, наполовину скрытой огромным веером из павлиньих перьев. В ней сидела женщина ростом дюймов восьми, пылающая злобой, как рассерженный шершень. Я растерянно заморгала, увидев огненно-рыжие волосы, прелестное кукольное личико и огромные глаза цвета лаванды. Что за дрянь подлил мне в выпивку бармен?
– Это пикси [10] , Кэсс, – буркнул Билли, плавая возле клетки.
Пленница презрительно усмехнулась и, схватившись крошечными ручками за прутья, принялась их трясти.
– Ты оглохла, женщина? Выпусти меня, я сказала! И убери от меня эту гадость!
– Ты ее знаешь? – удивленно спросила я. Оказывается, Билли ведет более насыщенную светскую жизнь, чем я думала.
Он покачал головой.
– Эту – нет, но я таких встречал. Не слушай ее, Кэсс. От лесного народца одни неприятности.
10
Мифологическое создание, разновидность эльфов.
– А вдруг ее хотят выпустить на ринг? – возразила я, пытаясь примириться с тем, что Тони все-таки удалось пробраться в Страну эльфов, которая оказалась вовсе не легендой.
– Человек, эта решетка железная! Мне уже плохо. Выпусти меня немедленно!
Я замигала, удивляясь силе звонкого голоска.
– Не надо, Кэсс, – повторил Билли. – Лесному народцу нельзя помогать. Они не станут за это благодарить, наоборот, устроят какую-нибудь пакость.
При этих словах личико феи побагровело, и она разразилась потоком ругательств на незнакомом языке; то, что это ругательства, я поняла сразу.