Прикосновение горца (полная версия)
Шрифт:
– Время столь быстротечно, дорогая. Вот и всё, что ты ощутила. Неважно, сколько мне отпущено быть с тобой, этого никогда не будет достаточно.
– У нас целая жизнь, Цирцен, – поцеловав, успокоила она лэрда. – Я проведу с тобой всю жизнь.
– Я знаю, – печально заметил Цирцен. – Знаю. Всю жизнь.
– Ты чего-то недоговариваешь, Цирцен.
– Этого недостаточно, – ответил он. – Боюсь, лишь вечность устроит меня.
– Тогда я твоя навсегда, – легко произнесла Лиза.
– Будь осторожна со своими обещаниями, девушка, – его глаза потемнели. – Я ведь могу поймать тебя на слове.
Лиза прижалась щекой
* * *
– Расскажи мне всё о твоей жизни, девушка, – потребовал позже Цирцен, когда они лежали в его кровати. Он шевельнулся внутри её и откатился.
– Всё? – дыхание Лизы было частым и неглубоким. Господи, знал же он, как прикоснуться к ней. Она ничего не смыслила в ласках, пока этот горец не дотронулся до неё рукой.
– Всё. Ведала ли ты о наслаждении, что может испытать женщина, прежде чем я сделал тебя своей?
– Ты имеёшь в виду, был ли у меня когда-нибудь оргазм? Мы так это называем в моём времени. Верх наслаждения или оргазм.
– Ага. Так ведала?
Лиза покраснела.
– Да, – тихо призналась она. Пальцы Цирцена сжали её бёдра, и он, будто зарывшись, спрятал лицо между её ног.
– Когда? – зарычал он, от чего она ощутила легкую приятную вибрацию.
– Вообще-то говоря, это сугубо личное дело, – слабо запротестовала Лиза, выгибаясь ему навстречу.
– Ага, "сугубо личное", – поддел её Цирцен. – И ты надеёшься уйти от разговора, когда я проделываю это самое личное с тобой?
– Ну, мне было любопытно. Я… трогала себя раз или два.
– И?
– Нашла, что это самые необычные ощущения. Поэтому я купила книгу, которая всё объясняла.
– И?
– И что? – недоумевая, переспросила Лиза.
– Ощущение такое же, как это? – Цирцен скользнул пальцем внутрь Лизы.
– Никакого сравнения, – прошептала Лиза, выгибаясь под его рукой.
– Ты трогала себя вот так? – Цирцен откинулся назад, чтобы Лиза могла видеть его. Одной рукой он погладил её холмик, надавив слегка основанием ладони, другой Цирцен обхватил себя.
Лиза задохнулась, завороженная видом руки, держащей его сильное копьё. Завидуя его руке, пребывавшей там, где жаждала оказаться её рука, Лиза потянулась и отбросила его руку прочь. Цирцен рассмеялся.
– Моё, – резко заявила Лиза.
– Ах, да.
* * *
Позже он начал снова.
– Расскажи мне всё о твоей жизни. Об аварии и о несчастье с твоей матерью, о чем ты скучала и чего хотела от жизни.
Он тут же попытался замаскировать чувства, стыдясь своих мыслей. Должно быть, ему успешно удалось скрыть эмоции, потому что Лиза охотно доверилась ему, обучая лэрда многим новым словам, когда они продолжили разговор.
Рискованная мысль зародилась где-то на задворках его разума, и лэрд приложил усилия, пытаясь обуздать её.
Просто он хорошо понимал, какие опасные всходы могут дать семена, однажды посеянные.
Глава 22
– ГАЛАН, У НАС ПОЛУЧИЛОСЬ! – САМОДОВОЛЬНО ЗАЯВИЛ ДУНКАН. БРАТЬЯ стояли, прислонившись к каменной колонне у входа в Главный зал, и наблюдали за шумным
Жители деревни, наконец-то, получили долгожданный праздник, благодаря Галану с Дунканом и полным воодушевления слугам замка, которые затеяли его, не дожидаясь, когда их лишний раз попросят или дадут разрешение. Пока Цирцен с Лизой бродили, увлечённые друг другом, как два голубка, и позабывшие обо всём на свете, жители замка Броуди довели до конца замыслы, просто известив пару, когда состоится торжество. Вовсю разгоревшийся роман между лэрдом и его леди приводил обитателей замка в весьма доброе расположение духа.
Дункан признавал, что они провернули удивительную работу: преданные слуги с любовью и заботой преобразили замок Броуди к торжеству. Яркий свет исходил от сотен свечей, в зале было тепло, а обстановка больше всего способствовала романтическим отношениям. Стены были украшены колышущимися чёрно-красными клетчатыми знамёнами клана Броуди. Тридцать длинных столов вдоль стен, каждый из которых был уставлен роскошными яствами, образовывали прямоугольник. Позади стоящего во главе зала хозяйского стола собрались музыканты, а центр освободили для танцев, парочек, детей. И даже случайно затесавшийся волкодав позволил себе предаться безумной склонности шотландцев к веселью. В их стране, разрываемой войной, любая причина являлась поводом для праздника, словно не было завтра, поскольку оно могло и не наступить. Музыканты заиграли весёлую, жизнерадостную мелодию, и танцующие с радостью откликнулись. Как только по полу стали порхать ножки, темп музыки ускорился, а воздух наполнился взрывами хохота гостей, которые пытались не отставать от неистово зазвучавшей мелодии.
– Глянь на них, – тихо сказал Галан.
Дункану не нужно было уточнять, кого тот имеет в виду. Взгляд Галана, как и у большинства присутствующих в зале, сосредоточился на Лизе и Цирцене. Поглощённые друг другом лэрд и его дама явно пребывали в своем собственном мире.
Дункан расслышал странные нотки в голосе Галана и теперь внимательно уставился на него, словно увидев старшего брата в новом свете.
– Они так влюблены. – C тоской в голосе произнёс Галан.
Дункан нахмурился. Ему стало не по себе от непривычного чувства – будто это он старший брат, и должен заботиться о Галане. Ему пришло на ум, что Галану тридцать лет, последние десять из которых он преданно сражался за независимость Шотландии, что не оставляло много времени вымуштрованному воину вкусить семейного уюта и мирной жизни дома. Как он мог не замечать, что Галан, пребывая среди всех этих воинов в сражениях, отменно таскаясь по бабам, все-таки одинок?
– Ты не посещал какую-нибудь девушку в Эдинбурге, когда мы были там в последний раз? – спросил Дункан.
Галан покраснел.
– Не пытайся втихаря сосватать меня, братишка. Я в порядке.
Дункан поднял бровь. Как часто Галан уверял его, что всё в порядке, и Дункан весело шёл дальше своей дорогой, оставляя брата в одиночестве? Сбитый с толку своей новой проницательностью, смущённый Дункан отложил эту тему, чтобы на досуге поразмыслить над этим. Его брат нуждался в женщине, но не в том смысле, как Дункан – Галану нужна была жена.