Прикосновение Хаоса
Шрифт:
— Н чего сопишь? Не в состоянии дойти до выхода, ну так мы с товарищами поможем. — с кривой усмешкой произнёс лысый.
Ника, часто заморгала. Обладатель бритого черепа, создавал впечатление уверенного в себе человека, и спорить с ним она пока не решалась. Её подруги, с приоткрытыми ртами наблюдали за страстными действиями, словно находились на премьере в театре.
Пауза затягивалась, напряжение нарастало, и Ника не выдержала.
— Мы уже уходим. Правда Саш? — робко пролепетала она.
— Хм…правда, уже уходим. — безразлично произнёс Венский, и издевательски улыбнулся лысому.
— О–о-о–й — простонал Венский, — Ты ж мне ключицу сломаешь.
— Отпусти его! — прокричала Ника и тут же изменилась в лице.
Она даже не успела понять, что произошло, но лысый неожиданно скривился, и завалился на пол, воя от боли, а Венский, как ни в чём не бывало, стряхивал со своего плеча отпечатки пальцев, бритоголового.
И Ника, и бармен, и девушки за столиком замерли в ожидании дальнейших действий, и ожидание их оказалось весьма недолгим. Два товарища бритоголового, ничуть не уступающие ему в габаритах, как по команде поднялись со своих мест. Выражение их лиц пугало. Лицо же Венского озарила обворожительная улыбка, и он распростёр руки для объятий.
— Бойцы, ну что так долго! — торжественно произнёс он.
— Саша! — взмолилась Ника, — Не надо, они же покалечат тебя! Давай уйдём.
И тут же взволнованно обратилась к бармену:
— Ну что ты стоишь как пень!? Зови охрану!
Но охрану звать не пришлось. Как по мановению волшебной палочки, за спинами возбуждённых и негодующих молодых людей, возникли три внушительного вида фигуры, в тёмных костюмах, галстуках и белых как снег рубашках.
— Вот это да! — воскликнула одна из девиц за столиком, и в восхищении приложила к щекам ладони.
Друзья лысого, скорчившегося на полу от боли, растерянно переглянулись. Вид, появившихся из ниоткуда людей, в одинаковых пиджаках, ничего хорошего для них не предвещал, и помощь, они собирались оказывать явно не им.
— Забирайте, своего кореша, и мухой на выход. — не смотря в их сторону, произнёс один из костюмированной команды, и обращаясь к Венскому уважительно поинтересовался. — У вас всё в порядке Александр Викторович?
— Да, — с улыбкой, и без всякого удивления ответил он. — У меня всё хорошо.
Ника восхищённо покачала головой, ей показалось, что своими руками, она только что вытащила из мутного омута настоящую золотую рыбку.
Глава 18
Старинные купола, храма действовали на Ридгера как анестезирующий бальзам, нанесённый на ноющую рану. Он издали замечал их, и в то же мгновение на душе у него становилось тепло и уютно.
Игорь, начал ездить в церковь, не по зову сердца, и не из-за житейских трудностей. Он даже искренне считал, что религия это обман, некая имитация счастья, созданная для тотального контроля над обществом. Он отдавал должное грандиозности организации, сумевшей овладеть разумом миллионов, и диктовать им теперь свои требования. Себя естественно он к обманутым и очарованным не относил, и церковь стал посещать лишь по веянию моды.
Так уж получилось,
Коммунистическая партия, долгое время главенствующая в бывшем Советском Союзе, не могла допустить служению двум идеалам, и ревностно оберегала своих членов от духовного разложения. Лидеры партии, являющиеся одновременно главными идеологами страны, никак не позволяли заменить истинную веру в светлое будущее, верой в выдуманного, по их мнению, бога.
Но времена социализма, канули в лета, а молодой капитализм, заполнивший своими идеями умы большинства населения, не имел ничего против создателя, и даже приветствовал духовное перевоплощение.
И потянулись вереницы старых и новых верующих в распахнувшиеся вновь двери. Кто с проблемами, кто с подаяниями, кто просто ради забавы, кто-то, осторожно присматриваясь, нет ли здесь, какого-то хитроумного подвоха. И церковь с радостью стала принимать каждого нового прихожанина.
Образовавшаяся за короткий срок буржуазная прослойка общества, вряд ли могла похвастаться честностью, и порядочностью, в накоплении капитала. Ведь ещё Бальзак изрёк истину, что за каждым большим состоянием, стоит преступление, а за разрастающимися в короткие сроки капиталами новой России, преступления тянулись длинными очередями.
И не то что бы совесть сильно мучила новых русских, они преспокойно спали и с аппетитом ели, но где-то в глубине души появилось неизвестное доселе чувство, которое было трудно описать и совершенно невозможно поведать кому- либо в устной беседе.
Новоявленные бизнесмены, суживали колоссальные суммы, на реконструкции, реставрации и даже новое строительство храмов. Они стали демонстративно креститься, носить увесистые золотые кресты, и регулярно посещать службы, стараясь таким образом загладить свою вину, перед богом, если таковой действительно существует.
Ридгер не желал разбираться в истинности существования всевышнего. Он поступал так, как того требовало время. И если ходить в церковь стало нужно, дабы соответствовать положенному образу, он так и делал. Вот только креститься он не научился, и креста никогда не носил, а просто приходил на службы в те заведения, где собирались соответствующие его статусу люди.
Позже эти походы превратились в привычку, и он даже начал чувствовать непонятную тягу к священным строениям и вообще ко всему, что связано с религией. Сам того, не замечая, он время от времени, наскоро осенял себя крестным знамением, после чего воровато озирался, на предмет неожиданных свидетелей этого случайного и нелепого действа. Но верить Ридгер продолжал только в себя, в свои силы, свою волю, и свой ум, считая, что всё вышеперечисленное принадлежит только ему, и является его личной заслугой. Делиться славой он не желал ни с кем и уж тем более с богом, в существовании которого очень сильно сомневался.