Прикосновение любви
Шрифт:
Майк увидел, что ее лицо исказилось, словно от боли, и в испуге дотронулся до нее. Она тускло улыбнулась и снова погрузилась в воспоминания.
Она понимала, что, несомненно, просто любит Майка и впервые в жизни обрела душевный покой. Последние недели она делала то, что ей нравилось, без оглядки на чье-то одобрение или неодобрение. Из ее характера как бы ушло упрямство и своеволие. Но, подумала она с горечью, может быть, ей уже не придется пожинать плоды ее запоздалой мудрости.
Прибыл Ронни с тремя спасателями. Он принес подводную грифельную доску, на которой нацарапал сообщение, что наверху
Когда она окончательно пришла в себя, то безмерно удивилась. Вместо одного лица, тревожно глядевшего на нее из-под маски, она увидела сразу пять. Майк спросил ее с помощью грифельной доски, не чувствует ли она головокружения. Келли отрицательно покачала головой. А оцепенения? И снова она ответила отрицательно. «Все будет хорошо», – написал он, и она слабо улыбнулась. Стерев надпись, он нацарапал: «Полпути. Еще два часа». И она снова кивнула.
Спасатели приходили и уходили, но Майк оставался. Келли была без сил, но уже можно было надеяться, что опасность миновала. Обнимая ее, Майк чувствовал острую боль при мысли, что это, быть может, в последний раз. Когда все кончится, она будет, наверное, благодарна ему за спасение, но он не хотел принимать ее благодарности. Он желал ее, мечтал о ней, но у них не может быть общего будущего, если она не ответит на его любовь сама. Все, что он мог сделать, – это ждать.
Последний час. Глубина – двадцать пять футов. Наконец ее извлекли из воды, и Келли очутилась на борту катера береговой охраны. Она не знала, что рядом, на лодке Барта, – Эди, по щекам которой беспрестанно катятся крупные слезы. Келли не знала, что врач тщательно осмотрел не только ее, но и Майка, опасаясь за его здоровье после столь длительного пребывания под водой. Но тот отмахнулся от советов доктора и перевел разговор на Келли.
Врач уверенно заявил:
– С ней все будет в порядке. Нет надобности везти ее в Майами. Ей уже не нужна барокамера, но в больнице Нассау ей непременно следует полежать, и попасть она туда должна как можно скорее, чтобы избежать поражения нервной системы.
Келли не чувствовала, что ее на вертолете привезли в Нассау, и конец дня, а также весь следующий провела как в тумане. Когда же наконец Келли проснулась, первой, кого она увидела, была Эди, сидящая у нее в ногах и тревожно наблюдающая за ней. Келли огляделась, пытаясь понять, где она, и тут сразу нахлынули воспоминания.
После того, как они обсудили случившееся, Эди заверила:
– Врач сказал, что с тобой все в порядке. Он хочет, чтобы ты как следует отдохнула. А сейчас я пойду и попрошу принести тебе поесть.
Келли чувствовала страшный голод и с удовольствием опустошила всю тарелку. Не прерывая еды, она поинтересовалась, кто прислал цветы, которыми была заполнена палата.
– Один букет – родители…
– Ты им звонила?
– Ну конечно. Они должны были узнать… – Эди поспешила резко добавить: – Я дала Верне понять, что думаю о ее поведении. Она не выдержала и расплакалась, пытаясь оправдаться. Потом трубку взял Уолтер, который, похоже, ничего не знал и поэтому пришел в негодование. Она велела передать тебе, что больше не будет вмешиваться в твою жизнь, и просит
Келли небрежно кивнула:
– Хорошо. Мне тоже есть что ей сказать.
Эди подняла брови:
– Например?
– Например, сообщить мое мнение о некоторых вещах и о том, что я не потерплю больше вмешательства в мою жизнь!
Эди в восторге захлопала в ладоши:
– Молодец, девочка!
Келли посмотрела на остальные четыре букета, надеясь, что один из них – от Майка.
– А эти от кого?
– Доктор Брюстер, Анна с Винни, мы с Бартом и… – Она замялась, понимая, на что надеется Келли, и не желая разочаровывать ее. – Вот этот большой – от Нила.
Келли грустно кивнула. Глупо было ожидать цветов от Майка, когда он ее так и не простил. И вообще цветы должна посылать она ему – за спасение жизни!
Эди не выдержала и сердито сказала:
– Надо бы держать свое мнение при себе, но, по правде говоря, я считаю, что Нил Брэндон – тряпка! Ронни рассказал Анне, а та – мне, что когда первая лодка со спасателями прибыла на место погружения, Нил с друзьями потребовали, чтобы их срочно доставили на остров. Сегодня они, наверное, уже улетели.
– Ну и хорошо, – кивнула Келли. – Если бы он рискнул показаться, я бы его избила!
И она рассказала Эди, как по вине Нила попала в обратное течение и едва не погибла.
Эди это не удивило, она лишь заметила, что никогда не доверяла ему. Затем осторожно спросила:
– Можно тебе рассказать кое-что еще, Келли? То, что я еще не говорила никому?
Заинтригованная, Келли заверила:
– Ты же знаешь, что можно!
Глубоко вздохнув, Эди начала:
– Я вышла за твоего дедушку, потому что он был богат. Я знала, что люблю его не так, как следует любить будущего мужа, но родители настояли, посулив мне роскошную жизнь. Так оно и было, но меня все время угнетало, что нельзя никому признаться, какой я была дурой. Если быть до конца честной, – продолжала она слегка пристыженно, – годы, что мы прожили вместе, были счастливейшими в моей жизни – до сих пор. – Ее лицо вдруг засветилось. – Впервые я поняла, что это значит – полюбить кого-то по воле Божьей.
Келли отставила поднос, протянула руки, и они обнялись. Потом Келли спросила:
– Но почему ты сейчас мне об этом рассказываешь? Ты не должна оправдываться передо мной, что хочешь выйти за Барта! Ты знаешь, я буду только рада за вас!
– Потому что… – Эди отстранилась, вытерла глаза и спокойно сказала: – Я не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки. Я собиралась больше не давать тебе советов, но ты должна учесть мой печальный опыт. Если тебя смущает только то, что Майка называют бездельником…
– А ты слышала когда-нибудь о фирме «Нептун»?
Эди задумалась.
– Нет… кажется, нет… А что это за фирма?
– Фирма «Нептун» – это сеть магазинов для подводного плавания на Багамских островах. Надо добавить: весьма процветающих магазинов. Оказывается, Майк – ее владелец!
Эди прерывисто вздохнула.
– Когда он тебе сообщил об этом?
– А он вообще ничего не говорил. Я сама это обнаружила. – Келли отбросила одеяло и села на кровати. – Наверное, он не хотел, чтобы я знала о его богатстве. Он хотел, чтобы я полюбила его ради него самого.