Прикосновение теней

Монинг Карен Мари

Бэрронс двигался быстрее, чем я могла заметить. Вот В'лейн стоит во всем своем великолепии, а вот уже его нос разбит и из него брызжет кровь.

— В следующий раз, Фейри, — сказал Бэрронс и исчез.

— Я спрашиваю, где, мать вашу, Ко...

Я услышала хрюканье, звуки ударов, снова хрюканье, и в «Честерсе» разверзся ад.

— Да мне плевать, что ты думаешь. Мы отвечали за нее...

— Причем хреново...

— Она моя Королева и никуда не отправится с...

— ...а ты отдал ее Невидимым.

— ...и теперь

мы заберем ее в Шотландию, где за ней как следует присмотрят.

— ...с парой неадекватных людей. Она принадлежит Фейри.

— В Фейри я тебя и отправлю, в чертовом...

— Вспомни о недостающем камне, дворняга.

Я смотрела на шотландцев, на Бэрронса, на В'лейна и следила за спором. За последние пять минут они так и не сдвинулись с места. В'лейн продолжал требовать возвращения Королевы, шотландцы настаивали на том, чтобы забрать ее в Шотландию, но я знала Бэрронса. Знала, что он никому ее не отдаст. Он не только никому не доверял, но и не собирался терять такой козырь.

— Какой черт вам вообще сказал, что она здесь? — спросил Бэрронс.

В'лейн, уже восстановивший свой нос, ответил:

— МакКайла призвала меня. Я шел за вами, слышал ваш разговор. Вас могли слышать и другие. Ваша неосторожность может стоить Королеве жизни.

— Да не тебе!— рыкнул Бэрронс. — Горцам.

— Лет пять назад Королева явилась Кейону во сне и сказала, что будет здесь этим вечером, — ответил шотландец. — Сама Королева приказала нам забрать ее, назвала эту ночь и адрес. Наше право неоспоримо. Мы Келтары, защитная мантия Фейри. И вы отдадите Королеву нам.

Я чуть не рассмеялась, но что-то в этих двух горцах заставило меня сдержаться. Они выглядели так, словно прошли через пустыню и неделю не брились. Слов «терпение» и «дипломатия» в их словаре явно не было. Для них существовали лишь задачи и результат, причем чем короче был путь, тем лучше. Оба были похожи на Бэрронса: такие же целеустремленные, сосредоточенные, безжалостные.

Горцы были без рубашек. Их тела были покрыты татуировками. Лор и второй из команды Бэрронса, чьего имени я пока не знала, заставили их снять одежду, чтобы негде было спрятать Книгу, и только потом допустили на верхний этаж. И теперь полураздетые шотландцы стояли в стеклянной комнате.

Тот, кто спорил, Дэйгис, был высоким, мускулистым, с быстрыми грациозными движениями крупного кота и золотыми глазами гепарда. Его темные волосы ниспадали до пояса — не то чтобы пояс был ему нужен — тесных кожаных штанов. В драке, которая началась у дверей и вдохновила многих присоединиться, ему разбили губу и поставили огромный синяк на правой щеке. Потребовалось пятеро помощников Бэрронса, чтобы взять ситуацию под контроль. Способность двигаться быстрее ветра давала им огромное преимущество. Они не говорили клиентам, что драку нужно прекратить, — они просто возникали рядом и убивали. Как только Фейри и люди поняли, что им грозит, всплеск насилия резко сошел на нет.

Второй шотландец, Кейон, не сказал ни слова. Он вышел из драки без единой царапины, хотя из-за

красно-черных татуировок на его торсе сложно было заметить кровь. Он был массивным, с тугими рельефными мышцами. Такую мускулатуру можно накачать, упорно тренируясь в спортзале или во время долгого тюремного заключения. У Кейона были невероятно широкие плечи, плоский живот, пирсинг, и одна из татуировок была именем: «ДЖЕССИ». Интересно, какой должна быть женщина, чтобы подобный тип решил вытатуировать ее имя на своей груди.

Это были дядюшки, о которых говорил Кристиан. Это они вломились в замок Уэлшмана, когда мы с Бэрронсом хотели украсть амулет, это они проводили с Бэрронсом ритуал на Хеллоуин. Они были совершенно не похожи на знакомых мне дядюшек.

Я ожидала увидеть остепенившихся с годами мужчин средних лет, но этим закаленным дядюшкам едва исполнилось тридцать, и они балансировали на опасном, сексуальном краю. У обоих в глазах была какая-то отстраненность, словно они видели такие жуткие вещи, что могли справиться с картиной мира, лишь слегка расфокусировав взгляд.

Возможно, и мои глаза уже начали приобретать такое выражение.

— Мне ясно одно: тебе Королева не принадлежит, — сказал Дэйгис Бэрронсу.

— С чего ты взял, горец?

— Мы защищаем Фейри, он тожеФейри.

Я почувствовала на себе тяжелый взгляд и обернулась. В'лейн глядел на меня, сузив глаза. До сих пор все были так заняты тем, что делать с Королевой, что никто не спросил, как я ее нашла и как вытащила из тюрьмы. Судя по всему, об этом В'лейн сейчас и думал.

Он слышал легенду о Зеркале Короля. В'лейн знал, что пройти через него смогут лишь двое — если только моя маленькая ложь вдруг окажется правдой и у правящей Королевы не будет иммунитета, в чем я сомневалась. Больше всего Король хотел защитить фаворитку именно от Королевы Видимых. Он поставил барьер вокруг крепости против мстительной Королевы. Он наложил запрет на вход всех Светлых. И я не сомневалась, что на Зеркало, расположенное между спальней и будуаром, Король наложил еще более жуткие заклятия. В'лейн наверняка размышлял, кто же такая Королева, кто ятакая и не лжет ли их история точно так же, как наша. Или же В'лейн знал, что во мне что-тоявляется не тем, чем кажется.

Кроме меня только Кристиану было известно, что эта Королева на самом деле фаворитка. И только я знала о своей раздвоенности, которая делала меня второй частью их королевского уравнения.

Выдержав долгую напряженную паузу, В'лейн кивнул.

Ну и что он имел в виду? Что будет хранить молчание и не станет задавать вопросы, которые взбаламутят и без того мутную воду? Я кивнула в ответ, словно поняла, о чем он.

— Вы не смогли провести даже гребаный ритуал для поддержки стен, а теперь хотите, чтобы я доверил вам Королеву? А ты, — Бэрронс обернулся к В'лейну, который держался на безопасном расстоянии, — никогда ее у меня не получишь. Я уверен, что это ты уложил ее в гроб.