Прикосновение
Шрифт:
Роберт Блатт не робел ни перед кем в своей жизни, но сейчас он понял, что испытываемый им страх - не боязнь смерти как таковой и не ужас перед физической болью, которая обещала стать невыносимой. Этот страх - не что иное, как боязнь чего-то неизвестного. Того, что будет после смерти, за темными вратами, где царит Неведомое.
Он вздрогнул от внезапного явления и слился со стволом.
Она стояла под ветвями векового дуба. Мокрые волосы облепили бледное лицо. Сквозь длинные пряди она холодными глазами смотрела на животное. От долгого прожигающего взгляда
И тут в шум бушующей стихии вмешался какой-то потусторонний звук. Тихий нежный голос девушки в белом запел колыбельную. Музыка ее слов донеслась до остальных животных со скоростью ветра, и они последовали примеру первого из стаи. Ожившие после пулевых ранений, мертвые, но живые, все они ползли к своей хозяйке.
Треснувшее пополам лобовое стекло внедорожника содрогнулось под ударом, и из салона выполз еще один, самый последний зверь, куда крупнее остальных, выше в холке, с более широкими и мощными лапами.
Сердце у Роберта облилось кровью, когда он представил, что там с Мартином, который остался в машине.
Скользя окровавленной мордой по земле, гигант пополз за своими сородичами. Усталые, изможденные непогодой, забрызганные грязью (черная шерсть потеряла свой первоначальный лоск и стала похожа на мокрую тряпку), они послушно ползли к ней. Слова лились успокоительной мелодией, и что-то было в ней такое, что вызывало трепет не только в сердцах лесных зверей.
Вскоре перед девушкой уже выстроилась целая когорта черных волков. Они прижимались животами к земле и с благоговением внимали своей хозяйке.
Роберт стоял, парализованный невиданным явлением, отказываясь верить в то, что видел собственными глазами: как выжившие после смертельных ранений волки повинуются таинственной девушке в белом, чья странная песня имеет над ними неоспоримую власть.
Незнакомка сделала первый шаг (полы ее длинного платья заскользили по лужам) и пошла по тропинке вдаль в темную чащу. Волки потрусили за ней.
А следом наступил миг, когда Роберт почувствовал холод. Дождь лил, как из ведра, а он стоял по щиколотку в воде у подножия могучего граба, по-прежнему завороженный, сбитый с толку и испуганный. Стоял, пытаясь унять дрожь, пробравшую его после первой волны оцепенения, и собраться с силами, чтобы пойти и вернуться к машине.
Она уходила в лес, словно плыла по воздуху. Казалось, ноги ее не касались земли. И каждый шаг ее, и каждое телодвижение были ярчайшими оттенками природной красоты и грации.
Черные волки, вестники смерти, несущие на своих когтях гибель всему живому, совсем недавно - разъяренные хищники, теперь - словно малые дети, они следовали за ней по пятам. Постепенно с ее уходом стихала и песня, последние звуки которой повисли в ночном воздухе и еще долго отдавались в его голове хором нежного сопрано.
Он продолжал смотреть вдаль до тех пор, пока ее размытый силуэт - печальный призрак таинственной души, не скрылся за стеной холодного дождя.
Аригола,
Без семьи
– Скажи мне, что вернешься…
– Я вернусь.
– Господи, я так боюсь за тебя, Фламиний…
– Не думай о плохом. Надеюсь, скоро война закончится.
– Я хочу, чтобы ты знал: мы любим тебя. И нам будет тебя очень не хватать. Все это время… я не знаю сколько…
– Я вернусь, - во второй раз это прозвучало, как обещание, которому никогда не суждено сбыться. И, чувствуя это, женщина заплакала.
– Война может длиться долго, Фламиний. И она может забрать тебя…
– Может. Как и любого другого, кто отправится со мной в этот поход. Но надо верить в лучшее.
– Вера - это единственное, что у меня осталось.
– Надо немного потерпеть, переждать, родная. Сейчас переломный момент во всей войне. Галаверы на подходе к нашим границам. И их нужно защищать. У них грозная и беспощадная армия. И продвигаются они очень быстро. Мне рассказывали, как они убивают людей, не щадя ни женщин, ни детей. Если они появятся в Мирта-Краун, они оставят после себя пепелище.
– Я постараюсь справиться, и Венегор. Но справится ли Даниэль… Он к тебе так привязан. Иногда мне кажется, что он и дня без тебя не проживет.
– Проживет.
– Легким прикосновением руки он смахнул слезу с ее щеки.
Они стояли на заднем дворе недалеко от коновязи, возле которой его ждал породистый жеребец. Все было приготовлено к отъезду нового воина в боевые части Аригольского дивизиона.
Фламиний был облачен в черный дублет с фамильным гербом рода Калот - два перекрещивающихся меча на фоне восходящего солнца, по бокам лошади привязаны доспехи и котомки с провиантом. Оставалось только попрощаться с женой.
– Ты только скажи ему, что я вернусь. А если хочешь, я сам…
– Нет, что ты! Пусть они узнают только утром. Они ведь оба так надеялись, что ты никуда не поедешь. До последнего надеялись. Если они увидят, как ты уезжаешь, они не отпустят тебя.
– Да, - с грустью сказал Фламиний.
– Ты права. Пусть узнают утром.
– Я знала, что нашим надеждам не суждено оправдаться, знала, что этот день наступит. Но, поверь, я не знала, что это случится так скоро.