Прикосновение
Шрифт:
— Мой отец и за два года ничего не сказал бы тебе, если бы ты не спросила.
— Это очень необычно. В наше время человека чаще всего оценивают по роду занятий, по его профессиональным успехам.
— Это не о моем отце. Ему на это наплевать.
— А тебе?
— Мне? Обо мне ты узнала бы все в течение недели.
— А о Бене?
— Еще до наступления вечера.
Сидни и Джефф доходят до конца пляжа. Тут, похоже, полно водорослей. Когда они поворачивают обратно, Тулл тяжело дышит, уже не натягивает поводок, и они идут медленнее.
—
— Неужели политика — это наука? — спрашивает Сидни.
Джефф наклоняется и спускает Тулла с поводка. Пес, пользуясь обретенной свободой, тут же мчится к воде в погоне за чайкой. Выбравшись из воды, он отряхивается, поднимая фонтан брызг.
— За что я люблю собак, так это за предсказуемость, — говорит Джефф.
Подходя к дому, Сидни видит, что многие семьи уже расположились на пляже. Сидни и Джефф проходят мимо женщины в пластмассовом шезлонге. У ее ног трое маленьких детей копают ямку в песке.
— Когда приезжает Виктория? — спрашивает Сидни.
— Вики, — поправляет Джефф. — Я встречаю ее на автобусной остановке в одиннадцать пятнадцать.
Сидни вносит небольшие изменения в мысленно составленный портрет Виктории. Девушка Джеффа ничего не имеет против поездок на автобусе.
— Ты давно ее знаешь?
— Всю жизнь. Ее семья приезжает сюда уже много лет. Я впервые заметил ее на занятиях парусным спортом. Мне было лет шесть или семь. Мы тогда арендовали коттедж на лето.
— И все это время вы вместе? — Сидни потрясена.
— Нет, — смеется Джефф. — Мы встретились в прошлом году на благотворительном обеде в Бостоне. Вики работает в Фонде Джимми. Эта организация помогает больным раком и их семьям.
— Я знаю, чем занимается Фонд Джимми, — говорит Сидни, и даже она слышит, что ее ответ звучит грубовато. Ее внимание рассеивается из-за постоянно меняющегося портрета Виктории — которая ездит на автобусе, которую на самом деле зовут Вики, которая в шесть лет занималась парусным спортом, которая работает в бесприбыльной организации, — как будто виртуальный художник добавляет изменения в компьютерное изображение, созданное с помощью свидетельских показаний.
— Наверняка ей достаются лучшие места на Фэнвее [12] . — Сидни сознательно переходит на легкомысленный тон.
В этом главное преимущество ее работы, — соглашается Джефф.
Он подзывает Тулла, который воссоединяется с ними у подножия деревянной лестницы.
— Теперь он ожидает от нас поощрения, — поясняет Джефф. — Он уверен, что только что выгулял нас.
Сидни поднимается, быстро перебирая облепленными песком ногами и остро ощущая близость Джеффа за спиной.
12
Старейший стадион Американской бейсбольной лиги, открывшийся в 1912 году в Фэнвей-парке в Бостоне.
Звуки,
Виктория стоит у входной двери, едва переступив порог. У нее длинные темные вьющиеся волосы, а через плечо переброшена белая холщовая сумка с кожаной отделкой. На Виктории светлая летняя скроенная по косой юбка из тонкой ткани. Крошечная бирюзовая кофточка с жемчужными пуговицами небрежно наброшена поверх маечки. Длинные загорелые ноги оканчиваются белыми сандалиями, украшенными блестящими камнями на больших пальцах. У нее орлиный, почти мужской нос, губы не накрашены. Совершенно очевидно, что Викторию отличает как серьезность, так и красота, — сочетание, перед которым трудно устоять. «Интересно, где она будет спать?» — думает Сидни.
Виктория обнимает миссис Эдвардс. Следует замысловатая и излишне сентиментальная процедура знакомства с Венди и Артом, которые, похоже, заразились лучезарной улыбкой хозяйки. Виктория протягивает им длинную прямую обнаженную руку, запястье слегка согнуто, как будто для того, чтобы привлечь к себе другого человека. Этот изумительный жест вызывает у Сидни восхищение.
Сидни ожидает, скрестив руки на груди.
— Ты ведь помнишь Джули, — говорит миссис Эдвардс.
Виктория мимоходом обнимает девушку и в процессе встречается взглядом с Сидни. Сидни улыбается и делает шаг вперед, протягивая ей руку.
— Меня зовут Сидни Скляр, — говорит она.
— Сидни здесь ради Джули, — быстро произносит миссис Эдвардс, демонстрируя ошеломляющую бесцеремонность, которую мистер Эдвардс тут же стремится загладить.
— Ради всех нас, я надеюсь, — говорит он.
Миссис Эдвардс этого как будто не слышит. Воцарившееся на мгновение неловкое молчание нарушает вовремя подоспевший Бен.
— Я отнесу это наверх, — говорит он, показывая на сумку Виктории.
«Куда именно?» — думает Сидни.
Виктория бормочет невнятные извинения и выскальзывает из окружившей ее толпы. Хоть она и согласилась ехать на автобусе, но, судя по всему, не смогла воспользоваться предоставляемыми этим видом транспорта удобствами.
Из расположенной рядом ванной комнаты доносятся журчание, отчетливый вздох облегчения и шорох разматываемого рулона туалетной бумаги. Чтобы заглушить эти звуки, мистер Эдвардс откашливается, а затем сморкается в белый носовой платок, который всегда носит в заднем кармане брюк.