Приложения (Властелин колец)

Толкин Джон Рональд Руэл

Одно Кольцо покорит их. Одно соберет их, Одно их притянет и в черную цепь скует их.

Это строки из памятного одним эльфам стихотворного заклинания:

Три Кольца — для царственных эльфов в небесных шатрах, Семь — для властителей гномов, гранильщиков в каменном лоне, Девять —

для Девятерых, облеченных в могильный прах, Одно наденет Владыка на черном троне, В стране по имени Мордор, где распростерся мрак. Одно Кольцо покорит их, одно соберет их, Одно их притянет и в черную цепь скует их В стране по имени Мордор, где распростерся мрак.

Гэндальф глубоко вздохнул и медленно проговорил:

— Твое Кольцо — Кольцо Всевластья, которому покорны остальные девятнадцать. Кольцо, утраченное много лет назад в ущерб власти Врага. Оно ему нужно больше всего на свете — и он не должен его получить!

Фродо сидел молча и неподвижно, сжавшись от страха, словно его окутала холодом и тьмою черная туча с востока.

— Так это — Вражье Кольцо? — пролепетал он. — Да как же, да зачем же оно ко мне попало?

— А! — сказал Гэндальф. — Это очень долгая история. Началась она в те Черные Лета, память о которых — достояние Мудрых, и то не всех. Если рассказывать сначала, мы с тобою до осени тут просидим… Вчера я говорил тебе о Сауроне, Властелине Колец. Твоих ушей достигли верные слухи: он воспрянул, покинул Лихолесье и перебрался в Мордорский Замок — свою древнюю крепость. Слово «Мордор» тебе знакомо: оно то и дело чернеет даже в хоббитских летописях, источая страх и мрак. Да, снова и снова — разгром, затишье, но потом Тьма меняет обличье и опять разрастается.

— Хоть бы при мне-то этого не было, — сказал Фродо.

— А при мне уже много раз было, — отозвался Гэндальф, — все-то всегда говорили: хоть бы не при мне. Выбирать судьбу нам не дано; однако на этот раз нам дано время, и главное — не упустить его. А время у нас, Фродо, едва ли не на исходе. Враг с каждым днем все сильней. Ему еще нужен срок, но срок недолгий. Надо опередить его замыслы и воспользоваться невероятным случаем-быть может, себе на погибель.

Враг очень силен, но, чтобы сломить всякий отпор, сокрушить последние оплоты и затопить Средиземье Тьмою, ему недостает одного — Кольца Всевластья.

Три прекраснейших Кольца эльфы от него укрыли: рука его их не коснулась и не осквернила. Семь Колец было у гномов; три он добыл, остальные истребили драконы. Девять он раздал людям, величавым и гордым, чтобы поработить их. Давным-давно превратились они в Кольценосцев-призраков, в Прислужников Мрака, его самых страшных вассалов. Давным-давно… да, очень давно не видывали на земле Девятерых. Но кто знает? Мрак опять разрастается, возможно, появятся и они, исчадия мрака… А впрочем, не будем говорить о них сейчас, в милой Хоббитании, ярким утром.

Да, нынче так: Девять Колец у его подручных; и те из Семи, которые уцелели, хранятся в Мордоре. Три покамест укрыты, но что ему до них! Ему нужно Кольцо Всевластья: он выковал его, это его Кольцо, в него вложена часть его древней силы — и немало ее ушло, чтобы спаять Кольца в черную цепь. Если это Кольцо найдется, власть Саурона возрастет стократ, и даже Три эльфийских будут ему подвластны: все сделанное с их помощью падет, и сила его станет необоримой.

Мы стоим в преддверии страшной поры.

Саурон думал, что Кольца Всевластья больше нет, что эльфы его уничтожили, как и следовало сделать. А теперь он знает, что оно цело, что оно нашлось. И сам ищет его, идет, преклонив свою мысль сюда, на поиски. Такова его великая надежда — и великий страх.

— Да почему, почему же его не расплавили? — вскрикнул Фродо. — И как это Враг лишился его, если он такой могучий, а оно ему так дорого? — Он сжимал Кольцо в руке, словно к нему уже тянулись черные пальцы.

— Оно было отнято у него в давние годы, — сказал Гэндальф. — Велика была сила эльфов, и люди тогда еще были заодно с ними. Да, люди Западного Края поддержали их. Не худо бы нам припомнить эту главу древней истории: тогда было и горе, и мрак надвигался, но против них воздвиглась великая доблесть, и тогдашние подвиги не пропали даром. Однажды я, быть может, расскажу тебе эту повесть, или ты услышишь ее от кого-нибудь, кто знает ее лучше меня.

А нынче тебе всего лишь надо узнать, как закатилась эта штука в Торбу, что в Норгорде, Хоббитания, и тут тоже есть чего порассказать, так что истории мы коснемся вскользь.

Эльфийский царь Гил-Гэлад и Великий князь Западного Края Элендил низвергли Саурона, но и сами пали в последней роковой сече, и сын Элендила Исилдур отсек Саурону палец вместе с Кольцом и взял Кольцо себе. И сгинул Саурон, и духу его в Средиземье не стало, и минули несчетные века, прежде чем тень его вновь сгустилась в Лихолесье.

А Кольцо пропало. Оно кануло в воды Великой Реки Андуина. Ибо Исилдур возвращался с войны по восточному берегу реки, и возле Ирисной Низины его подстерегли орки с Мглистых гор и перебили почти всю его дружину. Он хотел невидимкой спастись вплавь, но Кольцо соскользнуло с его пальца, орки увидели его и поразили стрелами.

Гэндальф помолчал.

— И там, в темных заводях у Ирисной Низины, — продолжал он, — Кольцо исчезло из легенд и былей; то, что узнал ты сейчас от меня, неведомо почти никому, и даже Совет Мудрых пребывает в неведении о дальнейшей судьбе Кольца. Ну вот, а теперь пойдет совсем другой рассказ.

Через несколько тысячелетий, и все же опять-таки давным-давно, в Глухоманье, на берегу Великой Реки Андуина жил искусный и тихий народец, похожий на брендидуимских хоббитов. Они плели тростниковые челны и плавали по Реке, ибо любили ее. Была среди них почтенная семья, большая и зажиточная; а главенствовала в ней суровая и приверженная древним обычаям бабушка. Самый ловкий и пытливый из этой семьи звался Смеагорлом. Все ему надо было знать: он нырял в омуты, подкапывался под зеленые холмы, добирался до корней деревьев, но не подымал глаз к вершинам гор, древесным кронам и цветам, раскрытым в небеса, — взгляд его был прикован к земле.

Был у него приятель по имени Деагорл, такой же остроглазый, но не такой сильный, хитрый и шустрый. Однажды они отправились на лодке вниз к Ирисной Низине и заплыли в заросли лиловых ирисов да пышных камышей. Смеагорл выпрыгнул на берег и пошел рыскать по лугу, а Деагорл удил, оставшись в лодке. Вдруг клюнула большая рыба и рывком стащила его за собою под воду. Заметив на дне что-то блестящее, он выпустил леску, набрал в грудь побольше воздуху, нырнул и черпнул горстью.

Вынырнул он с водорослями в волосах и пригоршней ила в руке, отдышался и поплыл к берегу. С берега окунул руку в воду, обмыл грязь, и — смотри пожалуйста! — на ладони у него осталось прекрасное золотое кольцо: оно дивно сверкало на солнце, и Деагорл радостно любовался им. Сзади неслышно подошел Смеагорл.