Приложения (Властелин колец)
Шрифт:
— Сэм, дорогой ты мой, — сказал Фродо, — я устал, я с ног падаю, я совсем уж ни на что не надеюсь. И все равно надо, понимаешь, надо тащиться к Огненной горе — хоть на брюхе. Хватит с меня Кольца. А это лишнее, это меня давит. Но ты не думай, я понимаю, каково тебе было копаться среди мертвецов, отыскивать ее для меня…
— Да это, сударь, вздор, делов-то! Я вас на спине донесу, было б куда. Пес с ней, с кольчугой!
Фродо скинул плащ, снял кольчугу, отбросил ее в сторону и поежился.
— Потеплее бы что-нибудь, — сказал
— А возьмите-ка вы, сударь, мой плащ, — сказал Сэм. — Он скинул котомку с плеч и вытащил оттуда сверточек. — Честное слово, неплохо получится! Закутайтесь поплотнее в эту оркскую хламиду, затянитесь поясом, а сверху вот накиньте. Орк из вас теперь липовый, ну да ладно, зато согреетесь, а пожалуй что оно и безопаснее. Как-никак сама Владычица руку приложила.
Фродо застегнул брошь.
— Да, гораздо легче стало! — сказал он. — И в ногах силы прибавилось. Только темень как тисками сжимает. Знаешь, Сэм, в башне я лежал и вспоминал Брендидуим, Лесной Угол, реку возле мельницы в Норгорде. А теперь ничего не вспоминается.
— Здрасьте, сударь, теперь уж не я, а вы на воду намекаете! — сказал Сэм. — Могла бы Владычица нас увидеть или услышать, я сказал бы ей: «Ваше сиятельство, нам нужны только свет и вода, чистая вода и дневной свет, а каменьев никаких, прощения просим, и даром не надо». Но далеко отсюда Лориэн.
Сэм со вздохом махнул рукой в сторону Изгарных гор — черноты в непроглядном небе.
Через сотню шагов Фродо опять остановился.
— Черный Всадник кружит над нами, — сказал он. — Что другое, а это я чувствую. Переждем.
Они залезли под огромный валун, сидели лицом к западу и молчали. Потом Фродо облегченно вздохнул:
— Улетел.
Они выбрались — и обомлели от удивления. По левую руку, на юге, небосклон посерел и стала видна в высоте крутоверхая горная цепь. За нею разливался свет, и мгла отступала к северу: казалось, в небесах идет битва. Тучи Мордора клубились и редели, рассеиваясь клочьями под напором ветра из мира живых; чадный туман втягивался назад, в глубь Сумрачного Края. И как сквозь грязное тюремное окно сочились бледные утренние лучи.
— Гляньте, сударь! — сказал Сэм. — Нет, вы гляньте! Ветер переменился. Похоже, не все у него, лиходея, ладится. Темень-то разметало. Эх, знать бы, как оно там!
Это было утро пятнадцатого марта, солнце поднималось из восточного сумрака над Андуином, дул юго-западный ветер. Теоден лежал при смерти на Пеленнорской равнине.
Ширилась полоса света над гребнями Эфель-Дуата, и вдруг хоббиты увидели пятнышко в ясном небе; вблизи оно стало черной тенью, а тень врезалась в сумрак и промчалась высоко над головой. Послышался протяжный, надсадный вопль назгула, но вопль их почему-то не испугал: была в нем тоскливая злоба и весть о своей гибели. Главарь Кольценосцев исчез с лица земли.
— А я что говорил? Где-то обмишулился лиходей! —
— Да нет, Сэм, нам с тобой надеяться не на что, — вздохнул Фродо. — Это все за горами, за долами. И мы идем не на запад, а на восток. Я очень устал, Сэм, и Кольцо все тяжелее. И перед глазами у меня словно огненное колесо.
Сэм снова поник. Он тревожно взглянул на хозяина и взял его за руку.
— Пойдемте, сударь! — сказал он. — Все ж таки посветлело, идти будет легче, хоть и опаснее. Чуток пройдем, потом полежим отдохнем. Съешьте-ка вы эльфийского хлебушка, подкрепитесь.
Они разломили путлиб на двоих и побрели дальше, старательно жуя пересохшими ртами. Темноту сменил серый полумрак; впереди, по дну глубокой, отлого поднимавшейся к северу котловины тянулось пустое каменистое русло. У обрывистых подножий Эфель-Дуата вилась торная тропа. Они могли свернуть на нее еще с Моргульской дороги, перед мостом: спустились бы длинными лестницами, выбитыми в скалах. Здесь ходили дозоры и бегали гонцы в малые крепости между Кирит-Унголом и тесниной Изенмаута, железными челюстями Карак-Ангрена.
Опасно было идти этой ближней тропой, зато легче, а Фродо знал, что ему не под силу пробираться валунами или по ущельям Моргвея. К тому же и погоня, наверно, будет сперва искать их не здесь, а на восточной дороге или западных перевалах. Отойдут они подальше от башни, попробуют выбраться из котловины на восток, а там… а там всему конец. Они пересекли сухое русло и пошли по оркской тропе. Над него нависали скалы, так что сверху бояться было вроде бы нечего, но тропа то и дело петляла, и у каждого поворота брались они за рукояти мечей.
Светлее не становилось: Ородруин по-прежнему изрыгал тяжкие дымные облака, не уступавшие ветру. Мощный столп поднимался в надветренную высь и расползался, нависая огромным туманным куполом. Они брели уже час с лишним — и вдруг оба замерли, не веря своим ушам. Наконец поверили: слышалось журчание воды. Слева, из узкой, точно прорубленной в черном утесе канавки струились, должно быть, остатки душистой дождевой влаги, скопившейся над солнечным Морем и впустую окропившей скалистую ограду бесплодного края. Струйка лилась на тропу, и крохотный ручеек сбегал под откос, теряясь среди голых каменьев.
Сэм кинулся к струйке.
— Непременно скажу Владычице, если увижу ее! — воскликнул он. — Свет — пожалуйста, а вот и вода! — Он замялся. — Позвольте, сударь, прежде я напьюсь.
— Пей на здоровье, только нам и вдвоем места хватит.
— Да я не про то, — сказал Сэм. — Просто ежели от этой водички сразу ноги протянешь, так уж давайте испробуем на мне.
— Ах, ты вот о чем! Нет, Сэм, пробовать будем вдвоем — вдруг да обоим повезет. Глотнем для начала самую капельку — а ну как она ледяная, моргульская!