Приложения (Властелин колец)
Шрифт:
Путь был отрезан. Фродо и Сэм теряли последние силы. Кое-как добрались они до груды золы близ подножия, но уж оттуда деваться было некуда. Груда эта была островком, который вот-вот сгинет в корчах Ородруина. Кругом разверзалась земля и вздымались столбы дыма. Гора в содроганиях истекала магмой, и медленно ползли на них пологими склонами огненные потоки, надвигались со всех сторон. Густо сыпал горячий пепел.
Они стояли бок о бок, и Сэм не выпускал руку хозяина, нежно поглаживая ее. Он вздохнул.
— А что, неплохая была сказка,
Так он говорил наперекор предсмертному страху, а глаза его устремлялись к северу, туда, где ветер далеко-далеко прояснял небо, ураганными порывами разгоняя тяжкие тучи.
И зорким орлиным оком увидел их обогнавший ветер Гваигир, кружа над Ородруином и гордо одолевая смертоносные вихри, увидел две крохотные фигурки, стоявшие на холмике рука об руку, а вокруг, трясясь, разверзалась земля и разливалось огненное море. И в тот самый миг, как он их увидел и устремился к ним, они упали: то ли стало им совсем невмочь, то ли задушил их чад, то ли, наконец отчаявшись, они скрыли глаза от смерти.
Они лежали рядом; и ринулись вниз Гваигир Ветробой и брат его Быстрокрыл, а за ними смелый Менельдор. И в смутном забытьи, ни живы ни мертвы, странники были исторгнуты из темени и огня.
Сэм очнулся в мягкой постели; над ним покачивались разлапистые ветви бука, и сквозь юную листву пробивался зелено-золотой солнечный свет, Веяло душистой свежестью.
Запах то этот он вмиг распознал: запах был итилийский. «Батюшки! — подумал он. Вот уж заспался-то!» Он перенесся в тот день, когда разводил костерок под солнечным пригорком, а все остальное забылось. Он потянулся и глубоко вздохнул.
Чего только не приснится! — пробормотал он. — Надо же, спасибо хоть проснулся!
Он сел в постели и увидел, что рядом с ним лежит Фродо — лежит и спит, закинув руку за голову, а другую — правую — положив на покрывало. И среднего пальца на правой руке не было.
Нахлынула память, и Сэм вскрикнул:
— Да нет, какой там сон! Где ж это мы очутились?
И тихо промолвил голос над ним:
Вы теперь в Итилии, под охраной Государя, и Государь ожидает вас.
И перед ним возник Гэндальф в белом облачении; белоснежную его бороду освещало переливчатое солнце.
— Ну, сударь мой Сэммиум, как твои дела? — сказал он.
А Сэм откинулся на спину, разинул рот и покамест, от радости и удивления, не знал, что и ответить. Потом наконец выговорил:
— Гэндальф! А я-то думал, тебя давным-давно в живых нет! Хотя и меня тоже вроде бы в живых быть не должно. Всех ужасов, что ли, будто и не было? Да что вообще случилось?
— Рассеялась Тень, нависавшая
Как мои дела? — воскликнул он. — Да я уж и не знаю, как мои, а вообще-то, вообще… — он раскинул руки, — ну, как бывает весна после зимы, как теплое солнце зовет листья из почек, как вдруг затрубили все трубы и заиграли все арфы! — Он запнулся и взглянул на хозяина. — А господин Фродо — он что? Руку ему испортили — это надо же! Ну ладно, хоть прочее все цело. Вот уж кому тут пришлось!
Прочее все цело, Сэм, — сказал Фродо, смеясь и усаживаясь в постели. — Соня ты, Сэм, и я, глядя на тебя, уснул, даром что проснулся спозаранку. А теперь уж чуть не полдень.
Полдень? — повторил Сэм, задумавшись. Какого дня полдень?
— Нынче полдень четырнадцатого дня новой эры, — сказал Гэндальф, — или, если угодно, восьмого апреля по хоббитанскому счислению. А в Гондоре с двадцать пятого марта новая эра — со дня, когда сгинул Саурон, а вас спасли им огня и доставили к Государю. Он нас вылечил и теперь ожидает нас. С ним будете нынче трапезовать. Одевайтесь, я вас к нему поведу.
— К нему? — сказал Сэм. — А что это за Государь?
— Великий князь гондорский и властитель всех западных земель, — отвечал Гэндальф. — Он возвратился и принимает под державу свою все древнее царство. Скоро поедет короноваться, только вас дожидается.
— Надевать-то нам что? — спросил Сэм, глядя на кучу старого рваного тряпья — их бывшие одежды, лежавшие у изножия постелей.
— Наденете, что было на вас, когда вы шли в Мордор, — отвечал Гэндальф. — Храниться как святыня будет, Фродо, даже твое оркское отрепье. Здесь, в западных странах, а стало быть, и во всем Средиземье, оно станет краше шелков и атласов, почетнее любого убранства. Но мы потом подыщем вам другую одежду.
Он простер к ним руки, и заблистал тихий свет.
— Как, неужели? — воскликнул Фродо. — Это у тебя…
— Да, здесь оба ваших сокровища. Сэм их сберег, и они были найдены. Дары владычицы Галадриэли: твой светильник, Фродо, и твоя шкатулка. Сэм. Радуйтесь — вот они.
Хоббиты неспешно умылись и оделись, слегка подзакусили — и не отставали от Гэндальфа. Из буковой рощи вышли они на продолговатый, залитый солнцем луг, окаймленный стройными темнолиственными деревьями в алых цветах. Откуда-то сзади слышался рокот водопада, а впереди между цветущих берегов бежал светлый поток, скрывавшийся в роще за дальней окраиной луга, где деревья, стеснившись, потом расступились и образовали аллею, и снова мерцала вдали бегущая вода.