Прима

Хенсли Альта

Несмотря на темную тень Николая, пляшущую на задворках моего восприятия, я не могла не рассмеяться над образом, который вызвали ее слова. — Бык, ба, — поправила я. У коров не бывает рогов… и больших членов, если уж на то пошло.

Она еще не откусила кусочек своего любимого печенья, поэтому ее сдавленный смех сказал мне, что я действительно произнесла последнюю фразу вслух, а яркая улыбка на ее лице — о том, что, возможно, все в порядке.

Потянувшись, она похлопала меня по руке.

Может быть, она была права. Может

быть, это то, что я должна была делать. Может быть, пришло время перестать окунаться в воду и просто броситься в океан с головой. Алек хотел меня. Я была единственной, кто сдерживался. Алексей не раз говорил мне, что ему абсолютно наплевать на реакцию Юрия, который узнает, что мы вместе. Это я настаивала на том, что лучше скрывать наши отношения. Алексей дал понять, что готов принять меня такой, какая я есть, а я глупо себя вела, выходя из себя.

— Я иду в туалет, — сказала бабушка, отмахиваясь от меня, когда я встала, чтобы помочь ей. — Нет, я могу пойти одна. Ты можешь заказать свежую порцию печенья, — сказала она, вытирая руки от крошек, оставшихся после того, как она раскрошила печенье, и, ухватившись за край стола, как могла, начала вставать. Выходя из кабинки, она добавила: — А пока меня не будет, ты можешь посидеть вот здесь и хорошенько подумать над моими словами.

— Да, мэм, — сказала я, снова опускаясь на красную искусственную кожу, и только успела подняться, как по ее лицу разлилась пустота. Она побледнела, глаза ее закатились к затылку, отчего мое сердце полностью остановилось.

— Ба, — закричала я, хватаясь за нее, но не могла дотянуться до нее достаточно быстро. Я выбралась со своей стороны кабинки, когда она, теряя сознание, сползла на пол. — Помогите! Вызовите скорую! — кричала я. — Моей бабушке нужна помощь. Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста!

Я опустилась на пол, дрожа, прижимая к себе тело бабушки. Этого не может быть! Что, черт возьми, мне теперь делать? Это было слишком рано. Она только что участвовала в испытании, которое должно было ей помочь. Она не могла умереть. Нет, нет…

— Сейчас приедет скорая помощь, — сказал мне официант.

Мое сердце разрывалось. Мой мир рушился. Мой мозг взорвался в моей голове. Я думала, что у нас будет больше времени, чтобы все исправить, но теперь я поняла, что, как и во многих других своих мыслях, я ошибалась.

Приехали медики, от меня оттащили бабушку. Я заученно отвечала на их вопросы, наблюдая за тем, как они осматривают ее. Я была благодарна им за то, что они осторожно проверяли дыхательные пути и пульс. Часть меня была в ярости от того, что они так долго тянули с доставкой ее в больницу. Наблюдение за тем, как они накрывают одеялом ее хрупкое, крошечное тело, разбило мне сердце.

— Вы можете поехать с нами, — сказала одна из парамедиков, когда она и ее напарник начали перекатывать носилки через столы.

Я кивнула, уже находясь рядом с носилками и держась за них рукой, как будто

это могло гарантировать, что моя бабушка сделает то же самое. Мне оставалось только следить за тем, как носилки заносят в машину скорой помощи, а затем помогают мне забраться внутрь. Удар по салону дал понять водителю, что его пациент в безопасности.

В безопасности.

Это было такое странное слово. Оно имело столько разных значений, и каждое из них крутилось в голове.

Этого не может быть.

Просто не может.

Я не была готова потерять ее.

24

Алек

— Мне очень жаль, — сказал я в трубку, когда Клара рассказала мне, что произошло с ее бабушкой. — Ты в порядке?

Я не мог в это поверить. Они обе были в моем офисе всего несколько часов назад. Хотя Ольга выглядела хрупкой, немолодой, и я знал, что она страдает от тяжелого случая дегенеративного артрита, я не думал, что она отправится прямо в больницу.

— Я могу что-нибудь сделать?

— Я… я не знаю, — сказала Клара с такой дрожью в голосе, что сердце словно сжалось в кулак. — У меня голова идет кругом.

— Я сейчас приду, — решительно сказал я.

Я не знал, сделал бы я это для любого другого члена театра. Я никогда не был в таком положении, но не было смысла притворяться, что Клара для меня просто обычная танцовщица. То, что у нас было, не было случайной связью. Она мне не просто нравилась. Она была мне очень дорога, и я хотел… нет, я должен был быть рядом с ней.

— Держись, детка.

— Нет, ты не должен, — слабо пыталась возразить она, но мне было не до этого. Я собирался быть с ней, нравится ей это или нет.

— Я уже в пути.

Я помчался на машине к больнице и, оказавшись внутри, прошел по коридорам, не встретив ни души, пока наконец не обнаружил Клару, сидящую на полу, прижавшись к стене и положив голову в ладони. Я, даже не задумываясь, наклонился и обхватил ее руками, притягивая к себе. Все ее тело дрожало, как будто она замерзла, хотя я знал, что это скорее всего шок.

— Я здесь. Ты не одна, — пробормотал я ей в макушку.

Она издала всхлип, от которого у меня сжались внутренности, и я второй раз в жизни почувствовал себя совершенно беспомощным. Я видел, как моя мать пережила страшную болезнь, которая в конце концов забрала ее у меня в этой же больнице. Мне были знакомы боль, которую испытывала Клара, оцепенение, парализующий страх.

Эта невероятная женщина, способная потерять себя в красоте танца, прижалась ко мне, дрожа, на грани разрыва. Я не мог этого допустить. У меня не было волшебной палочки. У меня не было навыков, чтобы вылечить ее любимую бабушку. Мне хотелось бы сделать больше, но я сделаю все, что в моих силах. Я добавлю свою силу к ее силе до тех пор, пока она будет в этом нуждаться.