Прима
Шрифт:
Через пять минут я повернулся к Григорию. — Я буду уважать ваши желания, но прошу вас уважать и мои. Ждите меня.
— Хорошо, — сказал он, принимая трость, которую я добавил в качестве опоры.
Пожилой человек его роста привлекал внимание, но сгорбленный и ковыляющий с тростью, он мог заставить большинство людей отмахнуться от него. По крайней мере, я на это надеялся. — Не опаздывайте, — предупредил он, повернулся и зашагал в образе, шаркая ногами по тротуару.
Когда десять минут пролетели как в замедленной съемке, я в последний
Оказавшись внутри отеля, я не стал оглядываться по сторонам. Мы все изучили план здания, даже совершили виртуальный тур по Интернету. Я обошел фойе и лифт, открыл дверь и поднялся по лестнице. Достигнув площадки пятого этажа, я с удивлением обнаружил, что нахожусь на лестничной площадке не один.
— Что вы здесь делаете? — спросил я как можно тише.
Юрий отошел в сторону и жестом указал на стекло в двери. Пройдя вперед, я выглянул наружу и увидел, что не только мы проснулись. Один из головорезов Николая стоял перед дверью, ведущей в президентские апартаменты. Если этого было мало, то Григорий двигался по коридору к нему, привлекая внимание, которого я так хотел избежать. Лакей Николая шагнул вперед, рука его скользнула под лацкан пальто.
Григорий же шел вперед, не сбавляя шага. Исчезла сгорбленная поза, пренебрежительное отношение. Пожилой мужчина выглядел подтянутым и сильным, как человек вдвое моложе его, спина его была прямой, и он шагал навстречу головорезу Козлова.
Через несколько мгновений сторожевой пес опустил руку с прикладом и взял руку Григория, пожал ее и, склонив голову, принял предложение, после чего ушел, не оглянувшись ни разу. Пока я пытался осмыслить увиденное, Григорий повернулся к лестнице и, приподняв бровь, тростью указал на дверь номера.
— Полагаю, это наше приглашение, — сказал Юрий, взявшись за ручку двери. — Ты так и будешь стоять и глазеть, или присоединишься к нашей маленькой вечеринке? — с усмешкой спросил Юрий.
Вопросы могли подождать, но, наблюдая за тем, как на лице Григория появляется стальная решимость, я почувствовал, что уже знаю ответ. Николай, возможно, и был удостоен чести представлять интересы Братвы в Нью-Йорке, но он был всего лишь представителем.
Григорий, напротив, был Братвой.
Именно он руководил русской мафией и всеми ее филиалами. Приспешник Козлова, очевидно, понял это и решил, что в его интересах уступить место Григорию… скорее всего, чтобы занять место в той иерархии, которая придет на смену Николаю.
Войдя в номер, мы все взяли оружие наизготовку и молчали. Клара нарисовала план комнат, отметив те, которые Николай забрал себе. Мы пересекли мраморное фойе, мягкий свет скрытых ламп освещал наш путь. Тишина была густой, пока крик не прорезал ее, как нож… пронзил и мою душу.
Только быстрая реакция Юрия и тиски, которыми он зажал мою руку, не позволили мне
Григорий повернул ручку и толкнул дверь, с огромным вниманием следя за тем, чтобы не было слышно ни слабого скрипа петель, ни скрипа дерева по толстому ворсу ковра, возвещающего о нашем входе в апартаменты. Я никогда не забуду открывшийся перед нами вид, но если у меня и были какие-то сомнения по поводу того, что произойдет здесь сегодня ночью, то при виде Клары, распростертой на кровати, ее пальцев, сжимающих веревки, ее пяток, давящих на простыни, удерживаемых на месте фиксаторами Николая, все они исчезли, как дым на ветру.
— Отвали от нее, — потребовал я, поднимая пистолет, чтобы прицелиться в затылок Николая.
Когда он даже не вздрогнул, я шагнул вперед, и только клятва Григорию заставила меня упереть ствол в щель его задницы, а не в затылок. Пуля здесь не убьет его мгновенно, оставив эту честь тому, кто ее потребовал, но я получу удовлетворение от того, что Николай почувствует, как взрываются его яйца. — Я сказал, отвали.
— Он не может, — сказал Юрий, переходя на другую сторону кровати. — Без посторонней помощи не сможет.
Юрий убрал пистолет обратно в кобуру, а затем протянул руку и оттащил Николая от Клары. Я не сразу понял, что капли, которые Григорий дал Кларе, действительно подействовали… по крайней мере, на его племянника. Ублюдок потух как свет, а крик раздался, когда его мертвый вес прижал хрупкую фигурку Клары к матрасу. Она задыхалась, ее груди двигались вверх-вниз, пытаясь набрать воздуха для дыхания.
Я оставил одевание Николая на Юрия, а сам потянулся к первому узлу, которым Клара была привязана к изголовью кровати.
— Держи.
Я повернул голову и увидел, что Григорий протягивает мне рукоять ножа. Я взял его и в считанные секунды разрубил узел. Уродливые красные следы вокруг ее запястья свидетельствовали о том, как туго их завязал этот ублюдок, и служили доказательством того, как тяжело Кларе было оказаться во власти Козлова.
— Это… это заняло так… так много времени, — заикалась Клара, все еще пытаясь отрегулировать дыхание. — Он… он не хотел шампанского, он… он перешел на виски, и мне пришлось вводить наркотик…
— Ш-ш-ш, — мягко сказал я, освобождая ее ногу, а затем двинулся вокруг кровати, чтобы разрезать оставшиеся крепления на ее левом боку. — Все хорошо. Ты сделала свою работу, и теперь он в отключке. — Отбросив в сторону остатки последней веревки, я потянулся вниз и заключил ее в объятия. — Слава Богу, с тобой все в порядке.
— Давай прибережем все благодарности до конца, — предложил Юрий, вставая на колени, чтобы надеть на ноги Николая ботинки.
Клара оттолкнулась от моей руки, слезла с кровати и подошла к Юрию, который завязывал последний шнурок.