Приманка
Шрифт:
– То-то я удивлялся, почему все таксисты такие дружелюбные, – негромко произносит он. – А что с заключением брака?
– Кристиан, ты не женат. Та церемония не имела юридического статуса. Этого тогда не знала и Клэр. Она должна была доверять нам полностью.
– Да, замечательная актриса. – Он бросает взгляд на Конни. – Как и ты.
– Я не актриса, Кристиан.
– В
– Хочешь догадаться, каким?
– Я размышлял над этим. Ты Гелиос, так ведь? Греческий бог солнца. Доктор Лейхтман.
Она кивает.
– Извини меня, но такой способ вести научное исследование необычный. Ты ведь, наверное, общалась с Хароном? Говорила ему, что делать, когда убивать. Дергала его за нитки, как марионетку. – Кристиан откидывается назад и складывает руки на груди. – Отчасти ты, должно быть, очень расстроена тем, что он мертв. Его творения, можно сказать, великолепны, правда?
Конни выдерживает паузу, потом говорит:
– Кристиан, Интернет для нас новое мощное оружие. В нем есть все данные, какие могут потребоваться, нужно только до них добраться. – Она выпускает дым из уголков рта, струйки формой напоминают клыки. – А теперь данных у нас прибавилось. Почти тысяча человек посетили сайт Харона, чтобы принять участие в этом гнусном представлении. За всеми будет установлена слежка. Тех, которые подают признаки того, что сами могут стать убийцами, мы пригласим в потайные места Некрополя, где будем наблюдать за ними.
– Бедняги, – произносит Кристиан. – Но ты не ответила на мой вопрос.
– Нет, – кивает Конни. – А теперь твоя очередь отвечать на вопросы. Сейчас включу магнитофон, и можно начинать.
Они проводят в маленькой камере целый день. Часа через два у Конни кончаются сигареты, и она тянется через стол к пачке Кристиана.
Ее друг не появился.
Вот что можно подумать об этой женщине, одиноко сидящей в баре отеля «Ройялтон», старающейся растянуть «Кровавую Мэри» на весь вечер: обыкновенная молодая служащая ждет мужчину, с которым назначено свидание. Пожалуй,
Бар переполнен, и когда наконец освобождается столик, женщина идет и садится за него, ставит стакан перед собой, а сумочку – на второй стул, чтобы его никто не занял.
– Прошу прощения…
Женщина поднимает взгляд. Перед ней стоит мужчина.
– Это мой столик. Я только отлучился на минуту. – Указывает на стакан. – Оставил его, чтобы было видно – здесь занято.
Несколько посетителей с любопытством поворачивают головы в их сторону. Но скандала, выплескивания нью-йоркского стресса не предвидится. Женщина широко улыбается:
– Привет, Фрэнк. Что задержало тебя?
– Привет, Клэр. – Он снимает со стула сумочку, отдает ей и садится. – Черт возьми, я думал, у нас бюрократическая система, но французская… Да, кстати. – Он достает из внутреннего кармана куртки большой конверт и кладет его на стол. – Бумаги, которые тебе требовались. Отправь их в службу иммиграции и натурализации, там сделают все остальное.
– Спасибо.
Клэр убирает конверт в сумочку.
– Так. – Фрэнк оглядывается по сторонам. – Как мне получить здесь пиво?
Клэр качает головой:
– Не получишь. Подъем занавеса через десять минут. А я категорически отказываюсь опаздывать. Билеты было очень трудно достать.
Фрэнк вздыхает.
– Это тот режиссер, который устраивал тебе пробу для своего очередного проекта?
– Да.
– Тогда, видно, и нам нужно пойти, устроить ему проверку. – Однако Фрэнк пока сидит. – Полагаю, ты получила роль?
Клэр пожимает плечами:
– Может быть. Узнаю недели через две.
Он смеется:
– Оставь, Клэр. Меня не проведешь. Держу пари, ты была великолепна.
– Сносна, – произносит Клэр. – Да, была сносна. – И улыбается.
Фрэнк улыбается тоже, поскольку оба знают, что она слегка приврала.
– В таком случае, – говорит он, поднимаясь из-за стола, – пойдемте, мисс Роденберг.