Прими красную таблетку: Наука, философия и религия в «Матрице»
Шрифт:
Ну, разумеется, я (как и миллионы других людей) подключился бы, если бы это позволило мне моментально отключиться от реальности. Я был бы Майком по утрам или по вечерам, а потом возвращался бы в свою собственную жизнь. Но это совсем не тот выбор, с которым мы сталкиваемся в «Матрице». Вместо этого в фильме мы сталкиваемся с выбором — все или ничего. Либо мы живем своей жизнью, либо переживаем чужую. [108] Когда условия сделки формулируются таким образом, очевидность выбора исчезает. При определенных условиях мы могли бы увидеть логику в этом выборе: например, человек, у которого обнаружили неизлечимую болезнь и у которого нет семьи, возможно, предпочтет подключиться, чем страдать в одиночестве оставшееся ему время. Но опять-таки — это не тот выбор, с которым мы сталкиваемся в «Матрице». В лучшем случае мы получим принимаемое единожды решение или-или, как было у Сайфера. Либо я живу собственной жизнью, создавая ее самостоятельно, либо я переживаю жизнь, созданную для меня кем-то другим. В худшем случае у вас вообще не будет никакого выбора, поскольку вы не будете знать, что на самом деле являетесь топливом на электростанции, принадлежащей искусственному интеллекту.
108
Мне рассказывали об экспериментах с крысами, в ходе которых животных ставили перед следующим выбором: или они могли научиться нажимать на рычаг и получать пищу, или они могли нажать на другой рычаг, после чего электронный импульс вызывал у них сексуальное удовлетворение. Крысы непрерывно нажимали на второй рычаг и умирали от истощения. Людям нет необходимости быть крысами. Даже такой законченный
«Матрица» ставит нас перед этим выбором, используя сильные изобразительные средства. Реальный мир оказывается жестким и отталкивающим, тогда как Матрица предоставляет нам возможность жить нормальной человеческой жизнью в 1999 году. Если Нео выбирает синюю пилюлю, то ему не нужно есть липкую противную массу в реальном мире. Он может продолжать наслаждаться лапшой в местном китайском ресторанчике, защищенный от знания того, что на самом деле его насыщают внутривенно. Его реальность в качестве «батарейки» несомненно хуже, чем реальность в качестве революционера. Однако жизнь в Матрице в роли мистера Андерсона отличается известным материальным комфортом по сравнению с суровыми буднями на борту судна на воздушной подушке. Почему он должен предпочесть реальность борьбы переживанию жизни компьютерного программиста? [109]
109
Беспокойный разум Нео заметил нереальность Матрицы еще до того, как Морфеус освободил его. В мозгу Нео застряла «заноза», которую он хотел понять. Несметное количество людей в Матрице — это еще цветочки. Для того чтобы ярче передать нереальность Матрицы, братья Вачовски добавили зеленого оттенка во все эпизоды, действие которых протекает внутри Матрицы, а чтобы оттенить реальность, они добавили синевы во все сцены, затрагивающие реальный мир.
В этой статье я пытаюсь доказать, что один из важных уроков, которые мы должны извлечь из размышлений на тему выбора между красной и синей пилюлей, затрагивает связь между личной свободой и ответственностью, а также между свободной, ответственной жизнью и жизнью осмысленной. Осмысленная жизнь требует, чтобы мы были наделены свободой, необходимой для строительства своей жизни, и ответственностью за принятые в процессе прокладывания жизненного пути решения. Любое отступление от этого бремени ответственности — шаг к выбору синей пилюли. Уход от ответственности лишает нас человечности. Этот довод можно распространить с области личного выбора на область выбора общественного по отношению к политическим, юридическим и экономическим институтам. Процедура выбора между институтами аналогична выбору между красной и синей пилюлей: предпочтение, отданное синей пилюле, может иметь те же самые негативные последствия для человечества, как если бы мы выбрали синюю пилюлю в нашей личной жизни. Взять красную пилюлю — это значит выбрать ответственность за нашу жизнь, как на индивидуальном, так и на более высоком, социальном уровне.
ОТНОШЕНИЕ МАТРИЦЫ К ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
Теоретическое знание, особенно в области этики и политэкономии, развивается посредством мысленных экспериментов и воображаемых конструкций. «Матрица» заставляет нас вспомнить о мысленном эксперименте с платоновской пещерой. В мифе о пещере нас просят представить ситуацию, в которой пленники оказываются в оковах с рождения и не способны увидеть ничего, за исключением образов, проецируемых их контролерами на стену, словно они тени от колеблющегося пламени. Пленники не знают, что они пленники, они слепы в своем незнании. Когда их незнание вскрывается, немедленного просветления у них не наступает, вместо этого появляется возмущение и недоверие. [110] Освободившийся из пещеры пленник сталкивается с жестким переходным периодом, но, однажды приспособившись к реальности, он может преуспеть в ней. Освобождение от незнания является необходимым условием для поддержания нашей человеческой природы. Как написал Чарльз Грисуолд: «Очевидно, что человек должен понять, что он живет в мире иллюзий, что он не свободен, а является рабом системы, что существует добро и истина по природе. Приближение к истине — это изменение души, являющееся, в сущности, познанием себя — то есть того, что у человека есть душа и что эта душа обладает определенной природой, — иначе говоря, познание реальности». [111] Лишь через эту трансформацию мы можем сделать свою жизнь значимой. Впрочем, эта значимость приобретается и благодаря тому, что мы ведем себя как свободные и ответственные личности, то есть живем как люди, которые должны делать выбор перед лицом природы и истины.
110
Обратите внимание на первоначальную реакцию Нео, когда он узнает от Морфеуса правду. В следующем эпизоде Морфеус извиняется, заявляя, что после достижения определенного возраста человеческий разум оказывается не в состоянии примириться с истинным положением дел, и поэтому восставшие не пытаются спасти этих людей.
111
Griswold, p. 8.
Роберт Нозик тоже затрагивает эту проблему в получившей заслуженную известность книге «Анархия, государство и утопия», используя пример машины опыта. Мысленный эксперимент Нозика имеет непосредственное отношение к Матрице, поскольку предполагает подключение человека к машине и стимуляцию его мозга, во время которой нейропсихологи позволяют человеку испытывать любые переживания, какие только он пожелает. Вы могли бы в действительности являться лишь плавающим в резервуаре телом с подведенными к мозгу электродами, зато могли бы пережить все что захотели. «Подключились бы вы к этой машине на всю жизнь, предварительно запрограммировав свои будущие переживания?» — спрашивает Нозик. [112] Он доказывает, что хорошенько поразмыслив над этой ситуацией, мы не станем подключаться по следующим трем причинам: (1) для нас важно делать определенные вещи на самом деле, а не просто переживать их; (2) имеет значение то, что мы хотим быть определенной личностью, мы хотим быть смелыми, добрыми, смышлеными, остроумными или влюбленными, а не каким-то комком, плавающим в резервуаре; наконец, (3) что важнее всего — так это то, что наше идеальное представление о том, что мы хотим достичь в нашей жизни, ничем не ограничено, тогда как машина опыта будет ограничивать наш мир рамками, установленными теми, кто будет этой машиной управлять. [113] Свобода позволяет нам бороться за право быть теми, кем мы хотим быть, она обеспечивает нас пространством, необходимым для внедрения непознанного и непредсказуемого в нашу жизнь и позволяет корректировать наши жизненные планы; она прививает нам чувство ответственности, равно как и риска. Обсуждая машину опыта, предложенную Нозиком, Дэвид Шмидц просит нас вспомнить посещения зоопарка с маленькими детьми. Разве мы часто не удивляемся тому, что малышам скучно смотреть на тигров и зебр, запертых в вольерах? И те же самые ребятишки будут визжать от восторга при виде дикой белки, метнувшейся к тротуару, чтобы подобрать кусочек съестного, или погнавшейся за другой белкой вверх по дереву. «Дети знают: белка настоящая в том смысле, в каком животные из зоопарка ненастоящие. Каким-то образом дикая природа более значима, более реальна — в смысле переживаний, которые не были заданы, особенно кем-то другим». [114] Джеральд Эрион и Барри Смит прямо заявляют, что «ни машина опыта, ни Матрица не допускают подлинных, значимых действий; вместо этого они просто обеспечивают видимость значимого действия». [115] Наше взаимодействие с реальностью внутри Матрицы отрицается в любом значимом смысле, и, таким образом, наша жизнь лишается смысла.
112
Nozick. Anarchy, State and Utopia, p. 42. Обратите внимание на строгую дизъюнкцию (или/или), заложенную в вопросе Нозика. Если бы этот вопрос был задан с условием, что у каждого есть выбор, в каких пределах подключаться к машине, то Нозик смягчает свой ответ. Мы не нуждаемся в том, чтобы пребывать в реальности все время (Nozick. The Examined Life, p. 121). Проблема состоит не в самом подключении к машине опыта,
113
Когда Морфеус сражается с Нео в тренировочной программе-симуляторе, он пытается освободить разум Нео от иллюзий Матрицы, объяснить герою, что Матрица ограничена правилами, заданными теми, кто ее запрограммировал, но как человек Нео может подчинить себе эти правила и нарушить их. Нео спрашивает у Морфеуса, означает ли это, что он будет способен увертываться от пуль, и Морфеус отвечает, что, когда Нео достигнет полного понимания того, кто он такой, ему не нужно будет от них увертываться. Человеческий разум может выйти за пределы ограничений, которых требуют правила программы. Похожей критике подвергает детерминированный ИИ Роджер Пенроуз, когда использует теорему Геделя, оспаривая идею о том, что разум может полностью познать себя. Джон Серль прибегает к другому, но в равной степени несокрушимому аргументу против детерминированного ИИ, указывая на разницу между синтаксической четкостью и семантическим значением. Человеческая мысль завязана на семантическом значении, а не просто на синтаксической четкости. Для обсуждения отношения философии разума к вопросам политэкономии смотрите работу Беттке и Сабрика «От философии разума к философии рынка».
114
Schmidtz, p. 211.
115
Smith, p. 26.
И вот в этом-то и состоит связь Матрицы с политической экономией. Мы не подключимся к машине опыта не только потому, что это значило бы просто прожить жизнь, а не создавать ее самим. Задумавшись над смыслом фразы «создавать жизнь», мы поймем, что для этого потребуются определенные социальные институты. Они необходимы нам для создания наполненной смыслом жизни. Наша способность совершать свободный выбор, делать определенные вещи, становиться тем, кем мы хотим стать, и представлять себе цели, которые мы надеемся достичь, — это функция политического и юридического контекста, в котором мы себя обнаруживаем (данный контекст дает нам свободу реализовывать большую часть наших природных талантов и создавать для этого материальные обстоятельства). Хотя отдельные личности могут совершить ответственный выбор при любом вероятном наборе социальных институтов, наша способность совершать нравственно значимый выбор и жить благополучной человеческой жизнью не является вполне независимой от этих институтов, Наш выбор институтов аналогичен выбору красной или синей пилюли. «Краснопилюльные» институты, поддерживающие нашу свободу выбора, являются необходимым условием для процветания человечества, тогда как «синепилюльные» институты, пытающиеся детерминировать нашу жизнь, склонны лишать нас нашей человеческой сути. [116]
116
Так, например, социализм и коммунизм не просто привели к плохим последствиям для экономики, но и подорвали значение человеческих норм морали. Политические осведомители, партийные верноподданные и инициаторы чисток зачастую оказывались обычными людьми, которых толкала на отвратительные поступки институциональная структура. Советологи говорят о «двойственной реальности» жизни в Советском Союзе и необходимости «жить ложью», с которой сталкивались люди; даже обычный язык был изменен, чтобы скрыть тот факт, что люди должны были жить одним образом, чтобы выжить, а говорить по-другому, чтобы соответствовать официальной идеологии. Изначально коммунизм стремился достичь высокого уровня материального производства, экономической стабильности и социальной гармонии между классами, а в реальности получилась нищета и деспотическая власть. Политические лидеры, выдвинувшиеся после Ленина, сделали выбор Сайфера и предпочли иллюзию власти и относительный достаток уродливой реальности потерпевшей неудачу идеологии. Коммунизм не удался не потому, что человечество не смогло жить согласно его идеалам, а потому, что его идеалы не подошли человечеству. По истории коммунизма, его крушению и по переходному периоду в бывшем Советском Союзе смотрите работы Беттке «Политэкономия советского социализма», «Почему не удалась перестройка» и «Расчет и координация».
НЕКОТОРЫЕ ЭМПИРИЧЕСКИЕ НАБЛЮДЕНИЯ, КАСАЮЩИЕСЯ СВОБОДЫ И ПРОЦВЕТАНИЯ
Разговоры об «институтах красной и синей пилюли» не носят такого абстрактного характера, как может показаться на первый взгляд. На самом деле противопоставление становится очень конкретным, если мы поймем связь между институтами, человеческой свободой и экономическим ростом. Институты требуются нам, чтобы жить свободной и ответственной жизнью. Эти самые институты также позволяют людям осуществлять рост производительных сил человечества. Институты и материальные средства (производства) совместно работают над тем, чтобы вызволить людей из невежества и бедности.
Большую часть истории люди жили в жалкой нищете. Жизнь подавляющего большинства индивидуумов была настолько наполнена страданием, что они даже не осознавали величину этого страдания, как пленники в платоновской пещере. Борьба за выживание была нелегка, дети либо умирали во младенчестве, либо жертвовали своим детством, отдавая его труду; доживавшие до зрелости женщины нередко умирали во время родов, и даже несмотря на развитие цивилизации, им продолжали отказывать в получении образования и предоставлении работы; мужчины были неграмотны, несли на себе бремя тяжелого труда и зачастую умирали молодыми. Продолжительность жизни была коротка, а перспективы улучшения человеческой судьбы были ничтожны.
Человечество сумело преодолеть этот свой несчастный удел благодаря утверждению институтов свободы — признанию прав частной собственности, учреждению правовых норм и открытию экономики для заморской торговли. [117] Печальная действительность заключается в том, что, хотя человечество и нашло способ преодоления своего тягостного бытия, большая его часть по-прежнему живет в ужасных условиях в слаборазвитых странах. [118]
В данной статье я не преследую цель представить подробное институциональное объяснение причин, по которым какие-то нации оказываются богатыми, а другие — бедными. Вместо этого я просто хочу доказать, что инструменталистский подход к институтам экономической свободы тесно связан с необходимостью таких институтов для человеческой свободы в целом. Иначе говоря, материальные предпосылки для процветания человека создаются тем же самым набором институтов, который необходим для того, чтобы мы эффективно совершали свободный выбор. Без этих институтов нам будет отказано не только в материальных средствах для выхода за пределы элементарной борьбы за выживание, но и в социальном пространстве для совершения значимого выбора в целях создания нашей жизни. [119]
117
Основной работой на эту тему, как мне кажется, является книга Ро-зенберга и Бердзелла.
118
Для обсуждения человеческой трагедии в слаборазвитых странах см.: Easterly.
119
Для рассмотрения взаимоотношений между развитием и человеческой свободой см.: Sen. Его позиция значительным образом отличается от точки зрения, предлагаемой в этой статье, однако он рассуждает на ту же тему.
Между экономической свободой и экономическим ростом существует прямая связь. Неприкосновенность собственности и право заключать сделки, свободное ценообразование, низкие уровни регулирования и налогообложения, стабильная валюта и открытая международная торговля непосредственно связаны с экономическим ростом во всем мире. Страны, утвердившие институты, которые отличаются от этого рецепта, живут несомненно хуже. Более того, между экономическим ростом и человеческими возможностями тоже существует непосредственная связь. Средняя продолжительность жизни увеличивается, питательная ценность среднего рациона человека возрастает, санитарные условия быстро улучшаются, расширяется доступ к образованию для женщин и представителей различных меньшинств. [120] Невежество и бедность преодолеваются посредством модернизации и экономического развития.
120
Для обсуждения этих вопросов смотрите работу Беттке «Расчет и координация». Для рассмотрения отношений между нормами права, экономическим ростом и возможностями человека также смотрите работу Беттке и Сабрика «Нормы права и возможности человека».