Прими свою тень
Шрифт:
– На это вы и рассчитывали, давая широкие и бессмысленные, по сути, полномочия инспектору Йяллу… Полагали, он никого не найдет при беглом изучении персонала ведомств. А он нашел, потому что эмофон и образы волвеки берут в точности, – не меняя тона, сказал Йур. – Больше попыток дать не можем, заранее приношу извинения. Боюсь, позже вы меня уже не поймете, господин Тром Диккер.
Гролл навалился лапами на плечи координатора. Человек обмяк, ссутулился и мелко закивал. Йур прищурился: то ли играет внутренний слом, то ли согласен сотрудничать… Точного понимания нет – его мог бы дать лишь Йялл со своим опытом, но Йялл далеко и занят. Надо решать самому. Рик брезгливо повел плечами. Человек… Нет, всего лишь людь, как говорят дети стаи. Ловкий, гибкий, весь извернутый, фальшивый насквозь.
– Ну хорошо, я готов вас выслушать, – сменил тон координатор. – Видимо, у вас есть причины для столь неадекватного поведения… Вожак, надеюсь, здоров?
На сей раз в голосе прозвучал искренний интерес. Гролл шевельнулся, в его пасти заклокотало рычание рвущегося наружу бешенства. Такой вопрос – уже признание в подготовке покушения… Йур кивнул Рику:
– Не спеши. Может, я и не помню себя, но я все же айри. У нас, видимо, от рождения эта вот двусмысленность в душе сидит… Нельзя его убивать, втяни когти: мы пока не уверены, что он – последнее звено. Требуется разобраться до конца в происходящем. Видишь, он пытается получить сведения. Он еще изворачивается, но уже сдался и борется за снижение меры виновности.
– Прекратите мне угрожать и выдвигать беспочвенные обвинения!
– В списке на ликвидацию есть имя вашего начальника, главы Совета? – не теряя спокойствия, задал новый вопрос айри.
– Да как вы…
– Как смеем или как справимся? Отвечаю на второй вопрос: сдвоенным сознанием сканируем на предмет достоверности слова и тональность эмофона, – охотно пояснил Йур, щурясь от едва сдерживаемой злости. – Его имени нет, поняли. Он участвует в заговоре? Тоже нет, ответ однозначный. Сколько имен в списке на уничтожение? Два?.. Понял, больше. Три? Четыре? Видите, не так уж сложно быть правдивым. Двоих я сам назвал. Окажите мне ответную любезность, добавьте оставшиеся имена – и мы доставим вас в заповедник. Живым и здоровым.
– Им уже не требуется ваше дознание, – истерично выкрикнул координатор, теряя остатки своей напускной уверенности. – Я лечу в заповедник, потому что получил сообщение. Я лечу туда как официальное лицо! Я уже почти глава Совета, ведь произошедшего сегодня моему шефу никто не простит… Сколько лет подготовки, сколько средств, труда, тонких альянсов и грубых интриг, гениальных в своей сложности комбинаций! Почему совершенный план обрушили два идиота? Инфантильный беспамятный недоайри и зверь, умеющий лишь рычать. Вы оба – меньше чем грязь под ногтями! Вы ничто… Таких и в расчет-то не принимают!
Координатор рассмеялся, истерика набирала силу, гнула его, ломала. Скрываемое много лет теперь выходило на свет – с криком, с пеной на губах… Гролл скалился, тонкие нити его зрачков едва обозначались в темной радужке: Рик все же вмешался в часть сознания, именуемую стайными закрытым полем, растормошил отчаяние и боль амбициозного игрока, утратившего все в одном шаге от заветной цели…
– Столько сил, – хрипло твердил человек, уронив голову в ладони. – Столько лет… Я служил ему, он не сомневался в преданности. Я превозносил его идиотский неосуществимый и преступный план, в котором люди ценились меньше пыли. Я восхвалял его мудрость. Так было сначала, но потом уже он служил мне! Он, ослепленный самовлюбленностью ан-моэ… Я понял свою силу и чужую слабость. Людям не нужны инородцы. Мы будем успешны без вас. Мы получим все знания, ресурсы и власть. Надо лишь проявить волю. Взять на себя ответственность. И я решился! Зачем нам драконы, помешанные на избранности? Пусть убираются в горы, если уцелеют. Их мало, они устарели, они пустая оболочка, мы их уже проглотили и прожевали. Зачем нам стая, лишающая смысла и притягательности главные стимулы развития человечества – конкуренцию, лидерство, желание получить награду… Мы не развиваемся из-за вас! Я дал бы людям больше, чем они имеют теперь. Жесткость. Естественный отбор, выдвигающий на лидирующие посты сильных. Оправданное неравенство, создающее точки роста и здоровое расслоение общества, ставшего в последнее время слишком уж однородным…
Рик, успевший сменить облик, хмыкнул, покачал головой и буркнул под нос:
– Называют нас дикой стаей!
Он резко повернул человека лицом к себе и обхватил его голову ладонями. Тром Диккер вскрикнул и обмяк.
В глазах координатора плясал бешеный огонек пьяного, нездорового азарта. Мечта о власти не угасла, ее очарование делало боль поражения еще ярче. Рик мрачно взрыкнул. Люди… Есть среди них и такие: желающие пожрать все, ненасытные. Свою жажду они гордо именуют ответственностью, а свой эгоизм – проявлением воли. Теряют ориентиры и перекраивают во имя цели все – логику, мораль, устои, закон. Бесконечное «я», не готовое считаться с «мы» всей планеты, миллиарда соплеменников. Дай такому власть, неограниченную – и мир взорвется, рассыплется в мелкие осколки. «Я» охотно утверждается на крови и костях «мы». «Я» в людском болезненном варианте гиперразвития – это жесточайшая диктатура. Хотя люди упрямо называют стайное «мы» несвободой. Что с них взять, может, со временем поумнеют? Рик Горр поморщился от отвращения и погрузился глубже в темную затхлую жадность гаснущего сознания. Координатор не врал, он был центром собственной вселенной, он не служил никому, цепочка поиска лидера заговора замкнулась. Сейчас это уже не подлежало сомнению.
– Не перестарался? – насторожился Йур.
– Только убедился, что он служит самому себе, не имеет еще одного заказчика выше, неизвестного нам, – тихо и устало отозвался Рик. – Закончил. Полагаю, на сей раз у нас в руках нужный… людь. Летим в заповедник? Там, судя по всему, имеется два трупа.
– В Академию, – покачал головой Йур. – Трупы могут ждать сколь угодно долго, а вот вожак… Я до сих пор его не ощущаю. Чудовищно пусто. Рик, мне до нынешней ночи казалось, что к волвеку подкрасться невозможно. Тем более в Академии, где стайных много и общее сознание живет в полную силу.
– Люди умеют делать гадости, – грустно отозвался Рик, взваливая на плечо безвольное тело координатора. – Очнется – выясним, что он придумал против нас. Риан опасался чего-то подобного… Но не сегодня. Слишком все быстро случилось. О сроке прилета вожака знали единицы. Утечки информации не было. Мы с Йяллом у комнаты Витто караулили просто на всякий случай – опасались коварства ан-моэ Йенхо. Мы так привыкли считать его главным заговорщиком…
– Тром Диккер входил в узкий круг осведомленных и не нуждался в краже сведений, – нехотя согласился Йур. – Ты можешь пилотировать? Я бы немного отдохнул. Страшное чувство это общее одиночество без Даура.
Рик положил ладонь на лоб айри и попробовал снять часть боли. Йур расслабился, даже задремал. Волвек дрогнул уголками губ. Он помнил прошлое одиночество. Тридцать лет назад, когда канул в море мобиль вожака. Даур долго был без сознания, и вся стая ощущала отчаяние безысходности. Нельзя ничем помочь, и так делается все возможное. Остается лишь ждать… Сейчас – легче. Он, Рик Горр, научился основам самодостаточности. Он способен осилить одиночество и знает: делать надо не только посильное, но и все остальное, невозможное. Искать врага, отдавать силы лечению, даже если ты не снавь и не врач, верить в лучшее вопреки и наперекор. Этому их научил в значительной мере сам вожак, выживший в прошлый раз и построивший новую семью. И Йялл, само собой, тот, кто ушел и унес боль… Рик поморщился, ввел себе стимулятор. Ночь обошлась недешево. Обрывки чужой памяти, вырванные против воли допрашиваемых, наполняли душу мутноватым затхлым душком людской чуждости. То и дело перед внутренним взором вспыхивали картины, оживали звуки и запахи.
Бар, вкус крепкого алкоголя. Алчный взгляд одного из людей, ощупывающий во всех подробностях перстень на пальце собеседника. Целый клубок мыслей о цене этого нелепого сокровища, статусе его владельца – и зависть, удушающая жажда обладания, темная злоба собственной несостоятельности… Непонятно. Мерзко. Дико.
Мобиль координатора. Полет над набережной и упоение грядущим величием. Одно слово – и будут смещены с постов неугодные. Простенькая интрига, подтасовка фактов – и обрушится репутация врагов. Он возглавит Совет. Власть пьянит сильнее спиртного. Быть вожаком людей – значит, владеть миром и распоряжаться его ресурсами. Брать без счета и забыть само слово «оплата».