Принц Алекс-Алешка или Приключения начинаются!

Пепеляев Юрий Васильевич

— А зачем ты взял собаку? — прервал мои размышления Рома, оглядываясь назад.

— Какую собаку?! — удивился я.

— А это разве не твоя? — кивнул он на лохматую дворняжку, которая плелась за нами.

Видя, что ее обнаружили, дворняга, виновато виляя хвостом и задней частью тела, на полусогнутых лапках, подползла ко мне.

Это был соседский пес, под грозной кличкой «Волк». На волка он мало походил, разве что окрасом, да и то, если у того, кто назвал ее, было большое воображение, я звал его просто — Волчик.

Мы

даже пытались одно время определить, что это за порода, и вышло что-то среднее между нестриженым фокстерьером и немецкой мини-овчаркой.

Дворняга считалась соседской, но жила в основном у нас (когда ее хозяин был под «мухой»), она выбрала меня своим хозяином, охраняла наш двор и пыталась сопровождать меня повсюду, даже в автобус залезала, если я вовремя не замечал ее. Если же она просачивалась в автобус, то я делал вид, что ни сном, не духом не ведаю, кто это и чья, и вместе со всеми возмущался, что «взяли в моду возить дворняг в автобусах и без намордника».

Это было безумное существо. Если она лаяла, то от души, как будто приходил ее последний миг. Что мы только не делали, чтобы отвадить ее, но она была настолько изобретательна, что мы давно махнули на нее рукой. Вот и сейчас, я махнул рукой.

— Его бесполезно гнать, — успокоил я ребят, — сам отстанет…, наверное…, потом…, если его не кормить.

Пес понял, что его не собираются выгонять, по крайней мере, сейчас, и теперь, не прячась, носился вокруг нас.

Солнце начинало припекать, у нас, на юге, конец мая — это начало сезона первых «дикарей», приезжают самые нетерпеливые и самые небогатые отдыхающие, цены еще не кусаются, появляется первая зелень на прилавках базарчиков, море уже теплое (по их меркам), и они с восторгом влетают в ледяную, девятнадцатиградусную воду, плескаются, а потом жарятся на песке, в то время как некоторые, местные обыватели, еще ходят в демисезонных куртках.

Для местных жителей это означает начало «жатвы». «Проголодавшись» по безденежью в межсезонье, они со штурмом брали московские поезда, предлагая приезжим свои квартиры, квартирки, домики и «скворечники», конечно цены были вполне приемлемые по московским меркам, где-нибудь на Арбате, но если сравнивать с местными ценами и сервисом, это был откровенный грабеж.

Несчастные «дикари», облепленные «услужливыми» домосдатчиками со всех сторон, озирались и у них уже не стоял вопрос, где поселиться, они хотели только одного, скрыться от такого обильного внимания.

Побеждали обычно опытные бабушки, они выхватывали огромные сумки гостя и предлагая «смехотворно низкую» цену, заводили их в такую глушь, что и местные, неприхотливые съемщики квартир, зимой отказывались от них.

Опытных же отдыхающих было видно сразу, они, еще в поездах, отказывались от сервиса частных пронырливых эмиссаров, которые уже действовали за несколько часов до конечной остановки.

Оставив кого-нибудь охранять вещи на вокзале, «бывалые»

проходились по местным улицам и, найдя приличные и недорогие «апартаменты» переселялись, оставив с носом местных «риэлторов».

В начале сезона, когда певцы и артисты, всякие ансамбли и знаменитости еще не удостаивают нас своим вниманием, наблюдать за таким спектаклем было истинное удовольствие. Вот где кипели страсти! Вот где можно услышать новые слова и наречия! Правда, если ты сам не окажешься в роли такого же сдатчика квартиры.

Отсюда, с горы были слышны голоса первых «дикарей» барахтающихся в прохладной воде, я позавидовал им и сам с удовольствием бы нырнул в море, но море было далеко, за древними крепостными башнями, за гудящим и стучащим портом.

— Я предлагаю сделать привал, — не выдержал я, — а то Григ устал, вон какой тяжелый рюкзак.

— Может быть, ты ему поможешь? — ехидно предложил Рома.

— Я уже нес, теперь твоя очередь.

— Я пошутил, Григ сильный, зачем ему нас мучить твоим рюкзаком — и он с готовностью плюхнулся на жалкую, весеннюю растительность, которая у нас называется травой.

Мы все улеглись, наслаждаясь покоем. Волчик принялся за свое, профессиональное занятие — за ловлю кузнечиков.

Вдруг Ромка привстал на локтях и уставился назад, туда, откуда мы пришли.

— Привидение увидел? — спросил я его.

— И не одно, мне показалось, что за нами двое девчат.

— Только две? — усмехнулся я. — Почему тебе мамочка не дала шляпку, может, тебе головку напекло?

— Нет, честное слово, я видел, они спрятались, — загорячился он. Я привстал, пытаясь увидеть его девчонок.

— Ты никому не рассказывал о нашем походе?

— Нет!

— Ну и я никому.

И тут мы оба посмотрели на Грига, тот, как ни в чем не бывало, разглядывал облака и жевал травинку.

— И Григ ничего не говорил, — сказал я утвердительно за него, — так что успокойся, а то нервы у тебя не в порядке, а с плохими нервами в команду такого уровня как наш, никто не возьмет, тем более что ты даже рюкзак не смог нести.

Видимо этот довод на него подействовал отрезвляюще и он с готовностью встал.

— Ну что, я готов идти дальше, Григ, может помочь тебе… нести рюкзак? Григ посмотрел на меня, и я все понял.

— Нет, рюкзак он сам понесет, там ценные вещи. Рома облегченно вздохнул.

— А то бы я понес, ну раз не хотите, как хотите…, — сказал он быстро, без паузы в середине предложения и, посвистывая, пошел вперед.

Постепенно тропинка расчленилась на козьи тропки, и мы по ним вышли на пологий склон, идти стало легче, появились итальянские сосенки.

— Если твой корабль окажется немецким бункером, — сказал я, — то ты все равно взлетишь, только уж без меня.

Ромка посмотрел ехидно на меня, раздвинул кусты и…, исчез. За кустами начинался крутой склон, и я не мог понять, куда он скрылся.