Принц, Алёнушка и Волк
Шрифт:
Хотя он не такой здоровый, как Жека.
Алёну никогда не привлекали качки. Ну что может быть привлекательного в горе мяса? Особенно если ты вегетарианка. Были у них на потоке два таких кадра, два брата по прозвищу Биба и Боба. Плечи шириной с шкаф-купе, из-за натруженных в тренажерке мышц вечно ходят в раскоряку и с растопыренными руками. Ни одно зеркало, ни одной витрины не пропустят, чтобы не полюбоваться собственным отражением.
Но Жека, пожалуй, не сидит в тренажерном зале с утра до ночи. Он просто большой и крепкий мужчина от природы.
Но у него, кажется, есть пузо! Ну-ка, Жека, давай, повернись еще разок… Ну! Сейчас я над тобой посмеюсь, Жека-жиртрест!
Она жадно рассматривала его через щель в заборе. Было в этом подглядывании что-то авантюрное и волнующе постыдное. Деревенский воздух подействовал, не иначе. Тут у них в деревне испокон веков так водится: девки подглядывают за парнями у бани, а парни караулят девок у речки.
Давай же, поворачивайся!
Жека словно подслушал ее мысли. Он обошел мотоцикл и предстал перед Алёной, так сказать, фасадом.
Живот у Жеки был обычный, мужской, волосатый. Не плоский и не ребристый от засушенных тренировками мышц. Но не обвислый, о нет! Талия у него довольно тонкая, а грудь широкая, с завитками черных волос, слипшихся и блестящих от пота. На шее цепочка с железной блямбой – едва виднеется из-под бороды. Татуировки только на руках, от запястий и до плеч. Кельтская символика, ворон, волк, языки пламени… и в этом тоже есть что-то первобытное и интригующее.
Тьфу, блин, но что в этом может быть интригующего!
Желание уродовать свое тело – проявление незрелости. Так говорила мама, когда у Алёны в восьмом классе начались подростковые завихрения и она вздумала сделать пирсинг ноздри. Мама умела быть внушительной, и возрастные кризисы Алёну благополучно миновали. Но, оказывается, что-то осело в подкорке…
Жека взялся за руль мотоцикла и толкнул его, сдвигая с места. От усилий оскалил зубы, его лицо приняло зверское выражение. И первобытная сторона Алёны мигом откликнулась: по спине пробежал холодок, мышцы на животе напряглись, словно по нему провели перышком.
Да что за напасть! Она внезапно рассердилась. Наваждение какое-то. Ей надо яблоки собирать, чтобы отдать их бабе Яге, тьфу, профессорской помощнице Надежде Абрамовне, чтобы получить от нее метеорит, чтобы отвезти его прекрасному принцу Валентину и тэдэ и тэпэ... а она тут сидит на корточках и пялится на незнакомого брутального мужика. И даже о Валентине лишь мельком вспомнила. Вот тебе и любовь!
С пылающими щеками Алёна отползла от забора, задом, как краб. Когда стало безопасно – теперь Жека не застанет ее за подглядыванием – она выпрямилась, надела шляпу, сняла и протерла очки.
Делу время потехе час. За работу. Яблоки сами себя не соберут.
Алёна занималась яблоками до полудня. Работала старательно, «на отлично», как делала все на свете. Чтобы было удобнее, пришлось сначала расчистить сорняки под деревом. Сходила к сараю, нашла перчатки и атаковала заросли. С особенным удовольствием уничтожала
На, крапива гадская, получай, скотина!
Наконец, получилось подступиться к яблоне.
Наполнять корзину остро-пахнущими розовыми плодами было увлекательно. Осенний ветерок обдувал разгоряченную кожу, за волосы цеплялись золотистые паутинки, гудели шмели и трещали чепуху садовые сороки.
Но звуки природы скоро оказались заглушены. Жека выкрутил колонки на полную мощь.
Сначала на всю улицу под синтезаторы орали воинственные шведские викинги и призывали сражаться за Тора. От этих песен хотелось схватить боевой топор, вскочить на драккар и мчаться за конунгом жечь берега Фрисландии.
Потом заиграла русская группа. Песни были не менее ужасные. Про разбойников, людоедов и лесника, который любит подкармливать волков мясом путников. Алёна морщилась, но слушала с интересом, как страшную сказку.
Ну и вкусы у этого дядьки!
Но Жека удивил ее еще больше. После людоедских песенок зазвучали рок-баллады, которые Алёне неожиданно понравились. То пронзительные, то печальные. То энергичные, то лирические...
Некоторые она узнала: их слушал отчим Алёны, когда грустил по молодости. Когда солидный владелец холдинга Роман Соломонович был худеньким подростком Ромой, он мечтал быть бунтарем, ходить в коже, носить серьгу в ухе и ездить на рок-фестивали. Однако его заставили расти отличником и послушным маменькиным сынком. Ну ничего, зато дурь прошла, зато в люди выбился и жену отхватил завидную, говорила Алёнина мама и небрежно целовала мужа в макушку. Роман Соломонович вздыхал и выключал проигрыватель.
В динамиках у Жеки как раз зазвучала дядь-Ромина любимая песня на английском. Про мотоциклиста, который рожден быть диким и беспечным. Он мчит на своем байке по хайвею, с подружкой за спиной, в поисках приключений.
Алёна подпевала вполголоса.
Работалось под такую музыку задорно, весело.
Она подпрыгивала в ритм, качала бедрами, и даже мотала головой под гитарное соло, так, что слетела шляпа, а очки сползли на кончик носа. Закончила тем, что выбрала два крупных яблока и стала жонглировать, пританцовывая.
– Эй, студентка! Как там тебя… Алёна? – позвал Жека из-за забора. – Подойди на пару сек.
Алёна мигом выронила яблоки, охнула и повернулась. И увидела, что Жека весело смотрит на нее, облокотившись о штакетник.
Блин, он за ней что, подглядывал? Когда она кривлялась? Она даже замычала от стыда.
Жека ухмылялся. Он повторил:
– Подойди, пожалуйста.
Алёна не могла ответить отказом, когда просили вежливо. Вздохнула и послушно подошла. И уткнулась взглядом в широкую загорелую грудь и железный жетончик на шнурке. Она вспыхнула, подняла голову и глянула Жеке в глаза. Легче не стало. Оказалось, что глаза у него необычные: не светло-карие, а натурально янтарные, с прозеленью и острым черным зрачком. Такие глаза она видела лишь однажды. В зоопарке. У волков.